Фрекен Смилла и её чувство снега (с картами 470x600)
Шрифт:
Он вытаскивает для меня стул и ставит на столик тарелку.
Ему необходима компания, чтобы есть. Он ест так, как будто ему хотелось бы объединить жителей всех стран вокруг кастрюль с мясом, он преисполнен неистребимой веры, что, несмотря на все войны, и насилие, и языковые барьеры, и климатические различия, и проявления датского военного суверенитета в Северной Гренландии, даже после введения самоуправления, у нас есть одно общее — нам надо питаться.
На его тарелке порция макарон, которая достаточно велика, чтобы можно было ею поделиться.
— Вы слишком худенькая, Fr"aulein.
Он натирает большой кусок пармезана, сухая золотистая пыль, словно маленькие снежинки, сыплется на макароны.
— Вы ein Hungerk"unstler [32] .
Разрезав на части собственноручно испеченные батоны, он
— Урс, — спрашиваю я, — как ты попал на судно?
У меня не получается говорить ему «вы».
32
Великий постник (нем.)
Он перестает жевать.
— Верлен говорит, что вы Polizist [33] .
Он обдумывает мое молчание.
— Я был im Gef"angnis [34] . Два года. In der Schweiz [35] .
Это объясняет цвет его лица. Тюремная бледность.
— Я ездил на машине в Марокко. Я решил, что если провезти с собой два килограмма, то у тебя будут деньги на два года. У итальянской границы меня взяли на Stichprobekontrol. Ich bekam drei Jahre [36] . Освободили через два года. В октябре прошлого года.
33
Полицейский (нем.)
34
В тюрьме (нем.)
35
В Швейцарии (нем.)
36
Выборочная проверка. Мне дали три года (нем.)
— Как тебе было в тюрьме?
— Die beste Zeit meines Lebens [37] .
От волнения он перешел на немецкий.
— Никаких стрессов. Только Ruhe [38] . Я добровольно работал на кухне. Поэтому я получил Straferm"assigung [39] .
— А «Кронос»?
Он еще раз пытается оценить мои намерения.
— Я служил в армии, в швейцарском флоте.
Я пытаюсь понять, не шутка ли это, но он категорично машет рукой.
37
Лучшее время в моей жизни (нем.)
38
Покой (нем.)
39
Сокращение срока (нем.)
— Flussmarine [40] . Я был коком. Там у одного приятеля были знакомые в Гамбурге. Он предложил мне «Кронос». Ich hatte meine Lehrzeit teilweise in D"anemark, in T"onder gemacht [41] . Это было трудно. После тюрьмы не найти работу.
— Кто тебя нанимал?
Он не отвечает.
— Кто такой Тёрк?
Он пожимает плечами:
— Я видел его einmal [42] . Он все время на шлюпочной палубе. Выходят Сайденфаден и die Frau [43] .
40
Речной флот (нем.)
41
Время моей учебы я частично провел в Дании, в Тендере (нем.)
42
Один
43
Женщина (нем.)
— За чем мы плывем?
Он качает головой:
— Ich bin Koch. Es war unm"oglich Arbeit zu kriegen. Sie haben keine Ahnung, Fr"aulein Smilla… [44]
— Я хочу посмотреть холодильники и склады.
На его лице появляется страх.
— Aber Verlaine hat mir gesagt, die Jaspersen will… [45]
Я наклоняюсь через стол. Тем самым я заставляю его забыть о макаронах, о нашем взаимопонимании, о его ко мне доверии.
— «Кронос» везет контрабанду.
44
Я — повар. Было невозможно получить работу. Вы не можете представить себе этого, фройляйн Смилла (нем.)
45
Но Верлен сказал мне, что Ясперсен хочет… (нем.)
Теперь он в панике.
— Ahh, ich bin kein Schmuggler. Ich konnte nicht ertragen, noch einmal ins Gef"angnis zu gehen [46] .
— Разве это не было лучшим временем твоей жизни?
— Aber es war genug [47] .
Он берет меня за руку:
— Ich will nicht zur"uck. Bitte, bitte [48] . Если нас схватят, скажите им, что я невиновен, что я ничего не знал.
— Посмотрим, что я могу сделать.
46
А, я не контрабандист. Я не смог бы выдержать тюрьму еще раз (нем.)
47
Но этого было вполне достаточно (нем.)
48
Я не хочу назад. Пожалуйста, пожалуйста (нем.)
Продовольственные склады находятся прямо под камбузом. Они состоят из морозильного помещения для мяса, помещения для яиц и рыбы, разделенного на две части холодильного помещения для других скоропортящихся продуктов с температурой плюс два градуса по Цельсию и различных шкафов. Все заполнено продуктами, чисто, аккуратно, удобно уложено. Видно, что этими помещениями пользуются так часто, что вряд ли они могут быть тайником.
Урс показывает их мне со смесью профессиональной гордости и страха. На то, чтобы осмотреть их, уходит две минуты. Я действую по графику. Иду назад в прачечную. Отжимаю в центрифуге белье. Кладу его в сушильную машину и, повернув ручку, включаю. Потом я снова ухожу. И направляюсь вниз.
Я ничего не знаю о двигателях. И более того, даже не собираюсь изучать их.
Когда мне было пять лет, мир был для меня непостижимым. Когда мне было тринадцать, он стал для меня маленьким, грязным и до тошноты предсказуемым. Теперь это опять — беспорядок, хотя иной, не такой как в детстве, но столь же сложный.
С годами я по собственной воле стала накладывать на себя некоторые ограничения. Я больше не хочу начинать сначала. Изучать новую специальность. Бороться со своей собственной индивидуальностью. Вникать в работу дизельного двигателя.
Я полагаюсь на брошенные Яккельсеном замечания.
— Смилла, — говорит он, когда я сегодня утром застаю его в прачечной. Он сидит прислонившись спиной к изолированным трубам с горячей водой, сунув в рот сигару, спрятав руки в карманы, с целью уберечь от соленого морского воздуха свою персиковую кожу, которая так необходима ему, чтобы гладить изнутри женские бедра. — Смилла, — отвечает он на мой вопрос о двигателе, — он огромный. Девять цилиндров, каждый из которых 450 миллиметров в диаметре, с ходом поршня в 720 миллиметров. Сделан на заводе «Бурмайстер и Вэйн», с прямым реверсом, с наддувом. Мы движемся со скоростью 18–19 узлов. Он построен в шестидесятых, но отремонтирован. Мы оснащены как ледокол.