Фрэнк Вудс
Шрифт:
– Ого, а это неплохой экземпляр.
– Испания, 1991 год. В год распада советов.
– Надо же, ты знаешь историю? – с легким удивлением спросил Мартин.
– Конечно знаю. У меня в школе по истории всегда была пятёрка. Нас учила молодая девушка, её имени я уже не помню, но её внешность врезалась в память. Вот бы вы её видели, точнее, её фигуру! Все наши парни были от неё без ума. Никогда не подумаешь, что она преподаёт историю.
Фрэнк не смог больше сдерживаться и, перебивая сына, вмешался:
– Всё, Ричард,
– Почему? Они же слушают меня! – возразил Ричард, явно наслаждаясь своим рассказом.
– Они молчат.
– Молчат, но слушают. Вам ведь интересно, да? – спросил он, обращаясь к остальным за подтверждением.
Мартин, чтобы не обидеть Ричарда, нехотя поддержал:
– Да, да, рассказывай.
Но на самом деле, ему было далеко не так интересно, как он пытался показать. Это была лишь вежливость. Однако Ричард, довольный поддержкой, продолжил:
– Так вот, я знал историю лучше всех, потому что просто невозможно было пропустить мимо ушей то, что она говорила. И у неё был такой голос… притягивающий внимание каждого парня в классе. Если бы не она, я бы, наверное, хотел быстрее закончить школу. Но благодаря ей я оставался увлечённым.
В этот момент в кармане пиджака Ричарда зазвонил телефон, и его рука рефлекторно потянулась внутрь, чтобы вытащить его. Взглянув на экран, он увидел имя своего друга, который ждал его. Осознав, зачем он вообще пришёл к отцу, Ричард чуть замешкался, но потом решительно произнёс:
– Чёрт… Пап, дай мне ключи от машины. Мы с ребятами хотим съездить к другу.
Фрэнк посмотрел на него с подозрением:
– Что? Ты же выпил.
Ричард тут же начал оправдываться:
– Нет, за руль я не сяду. Поведёт мой друг.
– А где твоя машина? – продолжал отец, не теряя настороженности.
– В ремонте, – с лёгкой неохотой ответил Ричард.
– Что с ней случилось?
– Двигатель барахлит, – отмахнулся сын, явно не желая вдаваться в подробности.
Фрэнк колебался. Он совсем не хотел давать Ричарду ключи, но ещё меньше хотел, чтобы тот оставался здесь и продолжал себя так вести. Наконец, с тяжёлым вздохом, он вынул из кармана ключи и протянул их сыну, хоть и с явным нежеланием. Ричард с широкой улыбкой быстро схватил ключи, словно боялся, что отец передумает, и, прежде чем покинуть комнату, нацепил на себя дружелюбную маску. Проходя мимо стола, он, не задумываясь, схватил бутылку дорогого коньяка. Этот жест не остался без внимания:
– Эй! Поставь бутылку на место, – строго сказал Фрэнк, его голос был почти угрожающе тихим.
– Ну пап, сегодня особенный день. Давай без лишних ограничений, я ведь за руль не сяду, – улыбаясь, отмахнулся Ричард и, не дожидаясь возражений, вышел из комнаты с ключами и коньяком в руках.
Фрэнк с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на крик. Он сжал кулаки и попытался контролировать себя, особенно в присутствии гостей. Но как только дверь
– Я этого больше не вынесу.
Мартин, который следил за происходящим, попытался смягчить напряжение:
– Да ладно, Фрэнк, отбрось своё негодование. Он ещё молод. Со временем всё изменится.
Фрэнк, устало выдохнув, покачал головой:
– Возможно… Но когда? Ричард всегда был любимчиком Джуди. Она его защищала, каждый раз, когда он косячил. Из-за этого я не мог воспитывать его как следует. Только он такой в нашей семье.
Мартин, пытаясь успокоить друга, посоветовал:
– Успокойся, не стоит на это тратить нервы. Он просто ещё молод, как я сказал. Вот увидишь, однажды найдёт себе кого-то и изменится. Может, извинится за всё.
Фрэнк грустно усмехнулся:
– Или изменится она… Джуди слишком его балует. А вот насчёт Ричарда… я не уверен, что он исправим.
Мартин, посмотрев на него с интересом, спросил:
– Он доставляет тебе много хлопот?
Фрэнк кивнул:
– Ещё как. Глава городской полиции звонит мне чуть ли не каждый месяц, чтобы рассказать, что натворил Ричард. То он врезается в кого-то, то дерётся в общественном месте. Мне уже стыдно людям в глаза смотреть.
Мартин задумался:
– А сам ты каким был в детстве?
– Я? Нет, я был совсем другим. Я не был таким, как он.
– Ну, тогда и не знаю, что сказать. А есть ли у него хоть какие-то хорошие качества?
Фрэнк на мгновение замолчал, но затем признал:
– Есть одно. Иногда он признаёт свою вину. Это то, что мне в нём нравится. Ты ведь знаешь, как трудно признать свою вину.
Мартин, задумавшись, ответил:
– Если честно, то я редко встречал таких людей. Даже сам редко признаю свои ошибки.
– Вот. Это гордость не даёт нам быть честными с собой. Когда я злюсь на него, я не знаю, как его отругать, но как только он говорит: «Прости, пап, ты прав», – я сразу же начинаю жалеть, что не смог сдержать свой гнев. В этот момент я внезапно остываю… Даже не знаю, что с этим делать. Мне не нравится, что он пьёт так много, водится с легкомысленными девушками и тратит деньги направо и налево. Это неправильно. Может, ты попробуешь поговорить с ним?
Мартин посмотрел на Фрэнка с сомнением:
– А он меня послушает?
– Не знаю, – честно ответил Фрэнк, – но попробовать стоит.
– Хорошо, я поговорю с ним.
– Спасибо. Буду очень признателен.
Друзья еще некоторое время оставались в гостях у Фрэнка, обсуждая важные моменты своей жизни, вспоминая прошлое и делясь мыслями о будущем. Их беседа была тёплой и дружеской, но постепенно вечер стал подходить к концу. Каждый почувствовал, что пора завершить встречу. Когда последние гости попрощались и вышли за дверь, Фрэнк, несмотря на усталость, решил выйти во двор, чтобы посмотреть, чем занят его сын.