Френки и Майкл
Шрифт:
Я понял, что он кому-то позвонил.
Оставалось догадаться, кому и насколько это может быть опасно.
Он не подал мне руки, и правильно сделал.
Франсуаз пробормотала что-то насчет тараканов, которых надо давить тут же, как только они появятся.
– Прекрасное утро, сеньор Амбрустер. – Управляющий оскалил зубы в улыбке.
Это была хорошая реклама для зубной пасты – пример того, что случается, если ею не пользоваться.
Полковник Биллингс не произнес ни слова, однако его сержант,
Голубые глаза сержанта стали острыми и настороженными. Эти ребята могли почувствовать опасность даже в тот момент, когда она еще только приближалась.
Но почувствовать опасность – это только полдела. И я знал, что когда наступит время для действия, я не могу рассчитывать на помощь этих бравых ребят.
Не потому, что они не хотели мне помочь, – просто в планы Высокого анклава пока не входит воевать с Аспоникой.
– Я оставлю у тебя свой автобус, Хуан, – сказал я. Полковник Биллингс подошел к автобусу.
– У вас есть автобус? – удивился управляющий. Франсуаз нетерпеливо хмыкнула.
– Я купил его сегодня утром, – ответил я. – Потом продам, а пока он постоит у тебя. Ладно?
Полковник Биллингс не двигался.
Франсуаз сложила руки на груди.
Я видел, что ей не терпится самой помочь солдатам, чтобы побыстрее перевести людей в транспортный вертолет. Но я также видел, что она прекрасно понимает, – это опасно.
Никто не знал, откуда может исходить угроза. Но уже не оставалось сомнений, что она существует.
Солдаты переводил и людей. Нам же надлежало стоять и следить за тем, чтобы никто им не помешал.
И молиться, чтобы для этого нам не пришлось применять военную силу.
Управляющий аэропорта волновался. Он кого-то боялся – и я знал, что он боится тех людей, которых вызвал сюда.
– А зачем вам автобус, сеньор?
Он вытянул руку, чтобы коснуться края автобуса.
Девушка перехватила его запястье и, резко развернув, ударила его лицом о борт автомобиля.
Он закричал, когда его нос начал размазываться по щекам.
– Кому ты позвонил, недоносок? – прошипела Франсуаз.
– Отпустите, отпустите руку! – закричал он. Полковник Биллингс сделал вид, что смотрит в другую сторону.
Девушка недобро улыбнулась:
– Отвечай или мне придется сломать тебе хваталку.
– Ничего я не знаю, клянусь Христом… Дьявол!
Соседство этих библейских персонажей показалось мне по меньшей мере странным.
Наверное, это было связано с тем хрустом, с которым сломалась плечевая кость управляющего.
– Говори, – приказала девушка. – У тебя еще много костей, есть что ломать.
Он застонал:
– Я вызвал федерального шерифа.
Френки выругалась,
– Кто такой федеральный шериф? – спросил он.
Девушка отпустила управляющего, и тот сполз на асфальт, пачкая мой автобус. Я ответил:
– Парень, который лишил этих несчастных их деревни. И я уверен, что он ненавидит не только хижины.
Скулы полковника напряглись.
– Мы успеем взлететь, – сказал он.
Солдаты выводили из автобуса остававшихся там людей. Крестьяне брели, поддерживаемые людьми в серо-зеленой форме, и не подозревали о нависшей над ними опасности.
Было тихо, ни один самолет не двигался по взлетной полосе. Если Биллингс не слышал рева трех автомобилей, мчавшихся по шоссе, то только потому, что не слушал.
– Боюсь, не успеем, – ответил я.
Лопасти вертолета проворачивались в прогретом воздухе, не осмеливаясь двигаться быстрее.
Шум мотора раздавался теперь уже совсем близко.
– Они будут здесь самое большее через две минуты, – бросил я.
Солдаты продолжали выводить из автобуса людей; теперь в нем оставалось только двое.
Светловолосый сержант замер, не сводя глаз со своего командира.
Он ждал приказа.
Я наблюдал за тем, как в алеющем небе плещутся розовые облачка
Я спросил:
– Становятся ли они потом голубыми, Френки, или голубые потом появляются на месте розовых?
Она усмехнулась:
– Облака?
Я ответил:
– Говорить буду я.
– О чем вы говорите там, черт возьми? – нервно переспросил полковник Биллингс. – Не время, кажется, болтать о геях и лесбиянках.
– О ком? – не понял я.
Светловолосый сержант так и не получил приказа; солдаты один за другим выводили из автобуса людей и помогали им взобраться в огромный транспортный вертолет.
– Что вы будете делать, Амбрустер? – спросил полковник.
Он не хотел показать, что волнуется. Я понял это по тому, что он проглотил слово «мистер».
Мне даже не понадобилось смотреть на его вспотевшее лицо.
Я пожал плечами:
– Ничего.
Он вытер лоб и чуть не стер с черепа свое лицо.
– Что может сделать с нами федеральный шериф? – спросил он.
Я флегматично ответил:
– Все, что сочтет нужным.
– Мы закончили переводить людей, сэр.
Это был голос светловолосого сержанта; бедняга нервничал точно так же, как его командир.
Я кивнул в его сторону и спросил, обращаясь к своей партнерше:
– Кто из них перепуган больше – тот, кто знает, что происходит, или тот, кто ждет приказа?
– Что значит – все, что сочтет нужным, черт возьми? – хмуро спросил полковник. Его нижняя челюсть дрожала.
Франсуаз уверенно ответила: