Фридрих II и его интеллектуальный мир

Воскобойников Олег Сергеевич

Именно в этом эсхатологическом климате возникли мечты о Последнем императоре, уходящие своими корнями в мессианские представления древних иудеев [50] . В норманнской Сицилии были известны Сивиллины книги, переведенные с греческого на латынь Евгением Палермским, крупным чиновником, которому принадлежат также переводы «Оптики» Евклида, басенного сборника «Стефанит и Ихнилат» (греческой версии индийского по своему происхождению цикла «Калила и Димна»). Евгений работал и при дворе Штауфенов до своей смерти в 1203 году [51] . «Пантеон» могли знать при дворе Фридриха II, подражали ему и позднейшие историки.

50

Alexander 1978. P. 1–15. Reeves 1969. Р. 302.

51

Gigante 1995. P. 430–431.

При реконструкции интеллектуального горизонта Фридриха II мы постоянно встречаемся со всевозможными политическими и историческими коннотациями наших источников. Приведем еще один пример, связанный с появлением на географической карте латинской Европы монголов и татар.

Образ Александра был связан в средневековой литературе с Гогом и Магогом. В первой половине XIII века Европа оказалась перед угрозой монгольского нашествия. До вторжения монголо-татар

в Польшу и Венгрию у европейцев были иллюзии о возможности мирного сосуществования, поскольку разгром русских княжеств никого не волновал и прошел слух, что в их войске было немало несториан. Кто-то хотел видеть в них союзные войска легендарного пресвитера Иоанна, которые должны были помочь христианам наконец-то нанести поражение исламу. С вторжением Чингизидов в западные христианские страны иллюзии рассеялись. В контексте эсхатологических ожиданий, свойственных этому времени и отразившихся в самых разных документах, монголы, Mongoli, были идентифицированы с Magogoli: нехитрая лингвистическая операция, вполне типичная для Средневековья. Столь же легко было ассоциировать их с исмаилитами, которым псевдо-Мефодий, исключительно популярный в XIII веке, отводил роль последнего наказания перед наступлением конца света. Роджер Бэкон уже не сомневается, что с их нашествием сбывается пророчество о последних временах, когда Гог и Магог прорвутся сквозь Каспийские врата, запертые некогда Александром Македонским, и разорят землю. При этом он ссылается на некоего францисканца, посланного к великому хану Людовиком IX, который якобы прошел сквозь эти ворота и затем углубился в горы (имеется в виду, конечно, миссия Гильома де Рубрука) [52] .

52

Roger Bacon 1897. Р. 268–269. Bigalli 1971. P. 24. Burnett, Gautier Dalche 1991. Р. 153–167. Fried 1986. SS. 287–332. Mohring 2000. S. 192 ff.

В начале 1240-х годов несколько государей вели активную переписку об этом новом биче Господнем. 3 июля 1241 года, сразу после снятия осады непокорной Фаэнцы, Фридрих II пишет королю Англии Генриху III о продвижении монголо-татар в глубь Европы, вплоть до границ Германии. Кроме описания актуальных событий и всевозможных эпитетов (Tartari, imo Tartarei, т. е. «татары – исчадия Тартара»), в нем есть интересные описания: «[Это племя] пришло с края света, из южной области. Оно давно скрывалось в выжженном солнцем сухом климатическом поясе, а затем направилось на север. С жестокостью захватив области, оно осталось в них и расплодилось подобно саранче» [53] . Далее причины военных успехов монголов на Руси, в Польше и в Венгрии объясняются особенностями их вооружения, искусства стрельбы из лука и метания копий. Хотя слух об искусных лучниках уже получил широкое распространение, подробности их описания в письме свидетельствуют о хорошей информированности двора Фридриха II.

53

HD. V, 2. Р. 1149.

Далее повествование продолжается: «Это дикий народ, не знающий закона и лишенный человеческих качеств. У них, однако, есть государь, которому они подчиняются и за которым следуют. Они поклоняются ему и называют богом земли. Они невысокого роста, но крепкого телосложения, широкоплечи и коренасты; сильные, выносливые и мужественные, они бросаются в самый опасный бой по слову своего государя. Они широколицы, свирепого вида, издают страшные грудные вопли. Одежду носят из грубой бычьей, ослиной или лошадиной кожи. Вшив в нее железные бруски, используют в качестве лат – такой броней они пользовались до сих пор. Но о чем особенно грустно говорить: теперь-то они прекрасно оснащены лучшим оружием, отнятым у побежденных христиан, – тем позорнее и мучительнее будет наша смерть от собственных мечей, ибо мы прогневали Бога. У них прекрасные лошади, они вкусно питаются и очень красиво одеваются. Несравненные лучники, татары возят с собой кожаные бурдюки, столь искусно сшитые, что с их помощью они выходят невредимыми из болот и из стремительных рек. Их лошади, как говорят, в случае отсутствия пищи должны довольствоваться древесной корой, листьями и корнями трав и при этом, в случае необходимости, быть столь же быстрыми и сильными» [54] .

54

Ibid. P. 1151.

Подобные письма Фридрих II рассылал по всем европейским странам [55] . Но лишь в этом послании мы находим этнографические и географические наблюдения, присутствие которых в официальном государственном дипломе не может быть объяснено одними политическими или стратегическими соображениями. Здесь мы видим личный интерес Фридриха II к чужому, даже к враждебному, подобный тому, который мы могли видеть у Александра Македонского в «Истории о сражениях». За высказыванием о происхождении татар «с края света, из южной области», где они «давно скрывались в выжженном солнцем сухом климатическом поясе» (ex ultimis mundi finibus de regione australi, que diu sole sub torrida zona tosta latuerat), стоят, несомненно, дискуссии о разделении земного шара на области, климатические зоны и о влиянии климатов на характер обитающих там людей.

55

См., например, послание римской знати, которое было разослано затем по всей Европе (ibid. P. 1139–1143), и королю Венгрии (ibid. Р. 1143 ss.).

Хотя в этом тексте мы слышим лишь отдаленное эхо интеллектуальной жизни, в которой формировалось мировоззрение императора, специфичность терминологии, примененной в послании, не оставляет сомнений на этот счет. Для Фридриха II важно подчеркнуть, из какого именно пояса происходят татары, поскольку человек, начитанный в актуальной для того времени литературе по scientia naturalis, хорошо понимал, что все качества племени татар могут быть объяснены воздействием климата. Эта идея была унаследована Средневековьем от античной науки, интересовала она и риторов, писавших для государей, и ученых медиков, и астрологов [56] . Характерно также, что официальные императорские и папские послания по поводу монголов в меньшей степени пестрят разного рода «пророчествами» и апокалиптическими спекуляциями, чем письма и другие сочинения иных современников. Это, однако, не помешало тому, чтобы в этих кругах страх перед вторжением монголов слился с эсхатологическими ожиданиями и ненавистью к политическим противникам.

56

Grevin 2014. P. 137–148; Chandelier, Robert 2013. P. 497–499.

Как и римский понтифик, Фридрих II мечтал о единстве христианского мира. Появление внешнего врага, как это часто бывало в Средние века, предоставило удобный повод для пропаганды. Послания Фридриха II этого периода преисполнены болью из-за «усобиц, столь часто наносящих вред государству Христову» [57] .

Но внешняя угроза могла стать и катализатором борьбы партий. Послание Фридриха II вряд ли возымело действие, несмотря на привлекательность «этнографического экскурса», появившегося, напомню, раньше, чем отчеты Плано Карпини и Гильома де Рубрука. К 1239 году отношения между папой и императором резко ухудшились, что привело к повторному отлучению Фридриха II (20 марта 1239 года, первое произошло 29 сентября 1227 года). Одновременно по Европе распространился поддержанный Римской курией слух о том, что император договорился с неверными о взаимопомощи, чтобы уничтожить христианскую веру в Европе и получить неограниченную власть [58] .

57

«Sedatis dissentionibus que reipublice Christi sepius inferunt nocumenta». HD. V, 2. Р. 1151.

58

Moehring 2000. S. 203ff.

Тексты, в которых выражаются определенные представления о мире и об истории, зачастую являлись и политическими манифестами. В нескольких рукописях, связанных, с одной стороны, с двором Фридриха II, с другой – с Римской курией, сохранилось письмо, адресованное императорскому астрологу Феодору Антиохийскому, работавшему при дворе приблизительно в 1235–1250 годах [59] . В качестве автора назван знаменитый арабский ученый Аль-Кинди, который не имеет к этому письму никакого отношения, поскольку умер вскоре после 870 года. Для европейцев к XIII веку он, наряду со своим учеником Абу Машаром (лат. Альбумазар), стал главным авторитетом в области магии, оккультных наук, астрологии и отчасти оптики. Поэтому, приписав ему политическое пророчество, неизвестный нам придворный Фридриха II поступил, с его точки зрения, вполне разумно. Францисканец Роджер Бэкон, отдавший дань и увлечению своего времени науками о природе, и эсхатологии, около 1266 года рекомендовал папе Клименту IV изучать астрологию, в частности для того, чтобы не быть застигнутым врасплох приходом Антихриста, а успехи монголов приписывал их познаниям в науке о небе [60] .

59

Burnett 1984. Р. 151–167.

60

Roger Bacon 1900. Vol. III. P. 268, 399–402.

Письмо принадлежит к распространенному в то время жанру политического пророчества. Атмосфера Крестовых походов, не слишком оптимистичных эсхатологических ожиданий, так же как иногда возникавшие мирные контакты и моменты диалога – все это способствовало кочеванию сюжетов, образов, мотивов и целых пророческих текстов между приверженцами трех великих религий. В интересующем нас документе роль пророка играет Аль-Кинди [61] . Придворному мудрецу Фридриха II он рассказывает, как он, «желая познакомиться с различными людьми и языками… подобно купцу, отправился к диким народам, обнаружил среди них многочисленных порабощенных ими латинян, и те предоставили ему удивительные латинские и варварские книги о будущем» [62] . В письме рассказывается общеизвестная тогда история о том, как Александр Великий запер в Каспийской долине племена Гог и Магог и двадцать двух царей с подчиненными им народами – теми самыми, о которых рассказывается в различных версиях «Романа об Александре». Однако эта история включена в современный исторический контекст, поскольку из всех племен наиболее страшные – «цари и главенствующие среди них из рода Измаила, которые называются татары Гога и Магога» [63] . Автор прямо связывает их с предсказанием в Откровении Иоанна Богослова (Откр. 20, 7). Приведем следующий отрывок:

61

Аль-Кинди действительно написал сочинение, в котором с помощью спекуляции над начальными буквами некоторых сур Корана вывел срок, когда завершится власть арабов: 1294 год. На Западе это «Письмо о власти арабов и ее длительности» было известно в латинском переводе, включенном в сочинение Альбумазара «О великих коньюнкциях» (De magnis coniunctionibus), дошедшее во многих рукописях. Как и другие сочинения Альбумазара, оно было известно при дворе Фридриха II (на него ссылается во «Введении» Михаил Скот: Clm 10268. Fol. 124rB). Письмо издано: Loth 1875. S. 261–309. Abu Ma‘sar. 2000. P. 526–543. О возможных византийских корнях: Walzer 1962. Р. 199–200.

62

Burnett 1984. Р. 163.

63

Ibid. P. 166.

«Александр, царь македонян, победив восточные народы, скорее божественной, чем человеческой властью подчинил себе племена, жившие злодеяниями, жуткие и отвратительные на вид. Собираясь сразиться с ними, он изучил много способов ведения войны. Противники выводили в бой полевых собак (agroticanes?), чтобы тяжеловооруженные воины Александра потеряли силы биться с людьми. Чтобы они были в состоянии биться с людьми, Александр давал им свиней. Среди прочего он видел огромную толпу [воинов] в кожаных латах, отлично владеющих луками, на дромедарах и верблюдах. Они вели многочисленных слонов. Люди эти с песьими головами, некоторые из них одноглазые, с единственным глазом на лбу, другие – одноногие, которые стоят на одной ноге, а когда ложатся, то прикрываются ею, делая себе из нее завесу. Голова у некоторых посреди плеч, рот на груди, а глаза на шее. Их называют татарами, но они ходят, низко опустив голову, не как те, кто стремятся воевать. Они держат при себе мантихор, чудовищ с человеческим лицом, туловищем и лапами льва, хвостом скорпиона и тремя рядами зубов, питающихся человеческим мясом и дичью. Эти племена питаются не только травами и деревьями, но и камнями» [64] .

64

«Macedum rex Alexander devictis gentibus i partibus orientis, gentes aspectu terribiles, gustu fetidas, actibus abhorrendas, sibi pocius divina quam humana potencia subiugavit. Alexander enim pugnaturus cum eis, reperit multa genera preliandi; agroticanes in prelio preponebant, ut milites Alexnadri fessi, armis onerati, contra homines pugnare non possent. Quibus Alexander porcos dedit, ut cum hominibus preliari valeret. Inter alia vidit multitudinem innumerabilem, armis de coriis coctis [indutis] indutam, arcubus et sagittis habilem, in dromedariis et camelis, ducentes plurimos elefantes, et homines sunt habentes capita canina: quidam monoculi, unum oculum magnum habentes in fronte; alii monopedes qui uno fulti pede, cum iacent, umbram sibi pede faciunt, ipsum pro tugurio preponentes. Quidam etiam caput infra spatulas habent, et os in pectore et oculi in eorum cervicibus videantur, qui Tartari nuncupantur, sed ipsi depressa capita portant, non tantum qui preliari nituntur. Hii beluas manticoras secum habent, qui facie hominis, corpore et pedibus leonis, cauda scorpionis, dentium ordine triplici sunt conpacte, vescentes carnes hominum et ferinas. Ipse autem gentes non solum herbas et arbores sed etiam lapides conterebant». Ibid. P. 164.