Фридрих II и его интеллектуальный мир
Шрифт:
Образование в университетах стоило дорого, поэтому обещание власти хотя бы частично взять на себя расходы по содержанию обучающихся должно было звучать привлекательно. Плата за найм жилья фиксировалась в размере двух унций золота в год. Имея возможность предоставить поручителей и залог, учащийся мог взять ссуду у «специально назначенных лиц» на весь срок обучения. В гражданских делах студенты могли обратиться к суду своих профессоров. Юридическая автономия вроде бы сближала Неаполитанский университет с другими престижными школами того времени. Но в императорском дипломе есть одно важное замечание, за которым стоит и коренное отличие: он был задуман как единственная высшая школа королевства и вообще единственная школа, в которой могли обучаться подданные Фридриха II. «Мы желаем и повелеваем всем вам, управляющим провинциями и председательствующим в администрациях, чтобы вы повсюду объявили, что ни один студент под страхом заключения и конфискации имущества не смеет покидать королевство для обучения или внутри королевства обучаться и преподавать в каком-либо другом месте. Объявите родителям тех, кто находится на обучении вне королевства, что они под страхом выше указанного наказания должны вернуться до приближающегося праздника св. Михаила (29 сентября. – О. В.)» [77] .
77
Ibid. P. 89.
Значение
По своему духу этот запрет сопоставим с запрещением смешанных браков между подданными Сицилийского королевства и иностранцами в «Мельфийских конституциях»: «Мы с сожалением отмечаем, что из-за смешения различных народов чистота королевства потерпела ущерб от соприкосновения с чужими нравами, потому что девушки из нашего королевства смешались с иностранцами, помрачилась чистота мужей, с течением тлетворного времени ослабленный разум заразился от общения и знакомства с обычаями чужаков, увеличилась разница между народами, и от их брожения запятналась паства верноподданных» [78] . «Чистота крови» поставлена в прямую связь с моральной и духовной чистотой, с верностью государю. Новая система образования, создававшаяся по воле законодателя, должна была разделить судьбу всего государства, исключительно сильно связанного с личностью Фридриха II. Лишение высшего образования свобод, присущих самой природе науки, не могло не отразиться на деятельности университета. Студенты и преподаватели превращались в функционеров [79] . В этом была заложенная изначально слабость новой системы образования, противопоставленной органично, снизу складывавшейся на севере университетской системе.
78
«Sepe iam contigisse dolemus, quod per diversarum mixturam gentium passa est ex alienis moribus regni sinceritas corruptelam, ita quod ex quo regni filie se cum alienigenarum filiis miscuerunt, denigrata est puritas hominum et increscente dierum malitia et infirmitate mentium inquinata conversatione ac usibus exterorum varietas crevit in populis et ab illorum fermento grex est fidelium maculatus». Эта статья была добавлена в «Конституции» в 1233 году. Const. III 23.2.
79
Romano 1995. P. 154.
Это противостояние четко выразилось в 1225 году, когда в связи с конфликтом с североитальянскими коммунами Фридрих II попытался закрыть все школы в непокорных городах: Милане, Мантуе, Вероне, Виченце, Падуе, Тревизо, Фаэнце, Бреше, Лоди, Верчелли и Алессандрии. Воля государя звучала так: «Учителя и учащиеся, которые несмотря на это постановление в этих городах и землях будут преподавать, читать или обучаться, заклеймят себя навеки бесчестием, будут лишены права адвокатской и судебной практики, права исполнять должность табеллиона, всех почестей и законной деятельности» [80] . В том же году, немного раньше, он специальным указом запретил работу Болонского университета за то, что болонцы, «завидуя успехам университета, который мы для общего блага всех, кто хочет учиться и жаждет знаний, основали в нашем городе Неаполе, пытались своими кознями помешать его работе» [81] . Уже в 1222 году Болонья была подвергнута имперской опале. В этом контексте запрещение работы университета должно было быть особенно суровым наказанием. Кроме того, Фридриху II, видимо, иногда удавалось воспользоваться конфликтами между университетами и коммунами, чтобы переманить профессоров [82] . Уже в 1215 году часть болонских преподавателей переселилась в верный Империи Ареццо, и Фридрих II продолжал поддерживать возникшую там школу в противовес Болонье. В 1222 году многие переехали в Падую. Такие миграции вообще были излюбленным средством научного протеста, и коммунальные власти пытались запретить их законодательно.
80
HD. II. P. 646.
81
Gaudenzi 1908. P. 356.
82
«Чтобы по вине болонцев не пострадали учителя и студенты, пусть они, уверенные в собственной безопасности под защитой нашей власти, поспешат в славный город Неаполь, где процветает основанный нами с большим тщанием университет; там и прекрасная природа, и обилие земных богатств, и почтенное содружество ученых». Ibid. Р. 356–357.
Среди основателей Неаполитанского университета дипломы упоминают Роффредо из Беневенто, одного из крупных болонских профессоров гражданского права. Он покинул Болонью вместе с прочими недовольными и обосновался в Ареццо в 1215 году, а в начале 1220-х годов примкнул к императору. Именно он мог выступить посредником между императором и болонскими профессорами и даже быть инициатором запрещения деятельности Болонского университета [83] . Мы не знаем, принял ли кто-нибудь еще из болонских ученых предложение Фридриха II. Вся эта интрига была напрямую связана с политикой. Посредником между коммунами и императором выступил папа Гонорий III, который, в свою очередь, был заинтересован в скорейшем их умиротворении, чтобы заставить императора отправиться на освобождение Гроба Господня, которое престарелый понтифик считал делом всей своей жизни. В начале 1227 года он обратился к Фридриху II с призывом снять опалу с ломбардских городов и специально попросил восстановить в своих правах Болонский университет, что Фридрих II и исполнил, поскольку не мог идти на конфликт одновременно с коммунами и с Римской курией [84] .
83
Ferretti 1908–1911. Р. 230–287.
84
Epistolae saeculi XIII. T.I. S. 247. HD. II/2. P. 712.
Однако
85
«Comperimus et multos artium liberalium munimentis provectos ad ardua, quos innata ruditas honoris et glorie reddidisset indignos». HD. II. P. 449.
86
Paravicini Bagliani 1995. P. 11–27.
История Неаполитанского университета в первые десятилетия его существования непосредственно связана с победами и поражениями императора. Уже в 1229 году studium был закрыт из-за вторжения войск Григория IX: отлученный от церкви император находился тогда в Святой земле. В 1234 году Фридрих II пригласил богословов, магистров свободных искусств и профессоров гражданского и канонического права во вновь открытый университет [87] . Дата неслучайная, поскольку именно тогда Григорий IX издал Liber extra, свод декреталий, ставший вехой в развитии канонистики и утверждении влияния Римской кафедры. Для их изучения и комментирования Фридрих II пригласил Бартоломео Пиньятелли из Бриндизи [88] . В те же годы в Неаполе начали преподавать пришедшие около 1230 года францисканцы, скорее всего, в собственном конвенте, не в университете, но развернуться смогли лишь при Анжуйцах, в 1280–1300 годах [89] .
87
HD. IV, 1. P. 497–498.
88
HD. V. Р. 496.
89
Roest 2000. Р. 50.
Повторное отлучение императора, постоянный вооруженный конфликт с коммунами и безнадежность в отношениях с папством в конце 1230-х годов привели к очередным пертурбациям в жизни университета. Закрытый ненадолго в 1239 году, он вновь открыл свои двери по просьбам студентов и магистров, но в нем уже не могли учиться выходцы из городов, поддерживавших папу, независимо от их личных взглядов [90] .
После смерти Фридриха II в 1250 году многие крупные города королевства, в частности Неаполь и Капуя (тоже важный центр образования), подчинились власти папы Иннокентия IV, стремившегося, как и его наследники, искоренить власть Штауфенов в Италии. В 1252 году сын Фридриха II Конрад IV, вернувшись из Германии в Италию, вынужден был перевести университет из Неаполя в Салерно [91] . В 1258 году удача повернулась лицом к Штауфенам: после длительной борьбы против непокорных южноитальянских баронов Манфред привел к повиновению Неаполь и вновь открыл университет [92] .
90
Acta 1885. S. 649–650.
91
Ibid. S. 411–412.
92
Ibid. S. 413–414.
Все говорит о том, что ни о какой спокойной, свободной работе в университете, о которой заманчиво и торжественно говорили императорские дипломы, речи быть не могло. Вряд ли постоянным было число факультетов или хотя бы предметов. Само слово «факультет» (facultas) приобрело значение административной единицы, ответственной за преподавание определенной дисциплины, несколько позднее, в середине XIII века [93] . Некоторые сведения о деятельности отдельных преподавателей все же помогают составить представление об интеллектуальной атмосфере, царившей тогда в Неаполе [94] .
93
Weijers 1987. Р. 52–55.
94
Гипотетический список преподавателей: Kantorowicz 1932. S. 269–273.
Одним из создателей университета был уже упоминавшийся Роффредо из Беневенто. Он учился в Болонье у Аццо и Уголино. Свою карьеру он начал в качестве практикующего юриста в коммуне, потом преподавал гражданское право в Болонье и Ареццо. Его университетские курсы, «Субботние дискуссии» (Questiones sabbatinae) и «Судебный порядок» (De ordine judiciario), пестрят изящными литературными оборотами, стихами, которые несомненно привлекали к нему студентов. Такое литературное мастерство в сочетании с профессионализмом юриста должно было импонировать и вкусу к высокой риторике и литературным упражнениям латинистов Великой курии. Роффредо был верен императору в 1220-х годах, но начиная с 1230 года мы находим его на службе Римской курии, где он, возможно, продолжил преподавание [95] . Отъезд Роффредо был большой потерей: Петр Винейский, к тому времени очень влиятельный нотарий и талантливый стилист, с грустью умолял друга вернуться ко двору [96] . Скорее всего, престарелому юристу возраст и авторитет гарантировали покой и волю в его родном Беневенто, где он с 1222 года числился городским судьей и выращивал виноград.
95
Ferretti 1908–1911. P. 252. Bellomo 1985. P. 159ss.
96
Huillard-Breholles 1865. Р. 347 (Письмо 50).