Фрилансер. Битва за будущее
Шрифт:
— Уважаемые сеньоры, сеньорины и все, кто нас смотрит и слушает. — Улыбнуться. Искренне. Зверски? Ну, такая у меня искренность, так проявляется. — Это прямое включение, ибо я считаю своим долгом из первых рук донести информацию о том, что случилось только что. — Действительно прямое. Сейчас госканалы прервали свою работу по всей планете. А негосударственные (многие) сами прервали работу, пусть и не все. — Случилось здесь, в агнарах складского комплекса за космодромом…
Вздох, и:
— Как вы все уже знаете, три ангара несколько дней назад были захвачены этнической преступной бандой выходцев из Пакистана и Индии. Их требования не были запредельными, королева могла бы рассмотреть их, и даже удовлетворить, если бы сеньоры не захватили заложников. Ситуация осложнялась тем, что и террористы, и заложники находились в помещениях, где ютилось по меньшей мере по десять тысяч человек в каждом, включая женщин,
Тишина в зале. Фоновые прешептывания, но все лица напряжённо глядят на меня — все уверены, что я решаю свою судьбу, и ждут, как буду выкручиваться. Хрен вам, я даже не буду пытаться это делать!
— Руководство операцией приняло решение начать с террористами переговоры. Ибо подчеркну, это были всего лишь бандиты. Не боевики с опытом, надрессированные спецслужбами иностранной державы, как Мухариб и его бойцы. Ни даже наёмники, прошедшие Африку. Это — бандиты, промышляющие криминалом на наших улицах. Да и требования их не запредельные, и как уже сказал, её высочество готова была их поддержать, и ждала всё это время лишь отмашки, что заложники отпущены — ибо никакая власть не любит, когда её что-то делать заставляют силой. И… Нет, я не буду прятаться за бюрократию, а её и в спецуре хватает, и честно признаюсь, я поддержал решение о переговорах. Как спецпредставитель главы государства. Ибо ребята эти хоть и особенные, но производили впечатление договороспособных.
Вот теперь сделать длинную паузу для переваривания. «Беру всё на себя» не фигура речи. И всем надо осознать, включая тех, кто по ту сторону экрана.
— Но параллельно мы готовили и штурм, так как добрым словом и пистолетом можно достичь куда большего, чем одним добрым словом, — продолжаю как ни в чём не бывало. Закон шоу. — И этот штурм был хорошо срежессирован и продуман — в антитерроре не дураки сидят. Нам казалось, что всё получится, бандиты сдадутся, заложники будут отпущены, ибо не станут же они их убивать — это единственное, что отделяло бандитов от зачистки.
— Но мы просчитались! — повысил я голос. — Я — просчитался. — Горько усмехнулся. — Да, это не лицензированные профессиональные террористы, но они были готовы, и начали резать заложников, не дав нам отбить их раньше этого. Мы не смогли предвидеть, предсказать все варианты развития событий. Ибо за последние дни все мы устали от крови, её пролилось уже слишком много, и хоть тут, в плёвой на вид ситуации, хотелось решить дело без неё.
— Однако! — поднял палец вверх. — Кровь пролилась. Пролили её бандиты, коих после содеянного можно со спокойной совестью назвать террористами. И Антитеррор, опираясь на наёмников Братства, зачистил ангар, где это произошло. Сейчас всем представителям медиа передадут пакеты с записями, что там было — увидите всё своими глазами. И в заключении своего отчёта хочу озвучить главную мысль, главный постулат, на который государство Венера отныне будет опираться. Террорист, любой, и особо подчеркну это слово!.. Не важно, на кого человек работает и работает ли на кого-то; любой, кто взял в руки оружие и угрожает кому-то расправой отныне -террорист. И Венера отныне более не ведёт с террористами никаких переговоров. Ни с мягкими покладистыми придурками, обращающими так на себя внимание, ни с матёрыми головорезами, ни с наймитами чужих спецслужб — ни с кем! Отныне мы просто уничтожаем всех, кто поднял оружие на наших сограждан. Да, возможно, нам, Венере, придётся нести в этой войне потери. Но мы сильная нация, нация конкистадоров, и должны сплотиться перед лицом такого вызова. А единственной темой переговоров с террористами отныне может быть только условия их сдачи, мягкая она будет или пожёстче.
Оглядел массовку. Брифинг проводим по соседству с ЦПУ, в зале ожидания грузового терминала — тут и такие есть. Всё давно заброшено, не работает, но это помещение под склад не использовали, так что выбор у нас не особо богат. Народ молчал. У кого-то ноздри расширились в приступе боли и сочувствия, сопереживания. Кто-то был явно недоволен, его корёжило, что получилось ТАК. А кто-то откровенно злорадствовал. Что ж, разве могло быть иначе, все люди разные.
— Не снимая с себя вины, хочу заметить, что причиной провала спецоперации Антитеррора стал вот этот репортаж, — перешёл я ко второму акту трагикомедии. — Пожалуйста, прошу. — Это стоявшим наготове представителям третьего управления. Которые вынесли вперёд какой-то свой хитрый прибор и закрутили голограмму в высоком качестве, где пухлый техник космодрома делился наблюдениями о наших приготовлениях. — Как видите, — это снова массовке, — в нашем провале есть доля вины человека, «слившего» врагу наши планы. И самое смешное в этой ситуации то, что сделал он это не по
Ввиду того, что вина его доказана и сомнению не подлежит, а также ввиду того, что этот человек не работает на спецслужбы врагов и не представляет в связи с этим интереса, по законам военного времени приговор за его преступление приводится в исполнение немедленно. Прошу.
А вот тут надо быть предельно точным в формулировках. Я не ВЫНОШУ приговор. Я его ИСПОЛНЯЮ. Что, суд должен приговорить? Уважаемые, преступление доказано, а время военное! Некогда нам ждать суда — когда он ещё будет! Что, кормить его до суда за деньги налогоплательщиков? Ща-аз! Пока в городе войска, и в отдельных районах стреляют, я могу себе позволить не ждать трибунала над подобным преступником, и подчеркну, только ввиду того, что его вина не подлежит сомнению. А кому мой поступок не нравится… Я не Бенджамин Франклин, чтобы всем нравиться. (1)
Беня Франклин изображён на стодолларовой купюре. Ни разу не президент, но личность выдающаяся — учёный, общественный и политический деятель, и, по субъективному мнению автора, самый достойный человек из всех личностей, изображённых на купюрах Эстадос Юнидос. Автор понимает, что в XXVвеке мало кто будет помнить про этого человека и эти бумажки, но сильно подозреваю, что похожий оборот в фольклорных выражениях с поправкой на свою эпоху должен быть в любой стране в любое время.
По моему сигналу девчонкам, ждавшим в соседнем помещении с техником, передали информацию, что пора, и они пошли. Ввели собственно техника, подведя поближе. Тот было пытался орать и сопротивляться, но у Мии с Розой не забалуешь. Дочери единорога надели маски-балаклавы, и теперь понимаю, почему палачи прятали голову, но кто хорошо девчонок знает — поймёт. Маркиза с автокошкой в руке вышла вперёд, подняла прибор прямо вверх перед собой и выстрелила. Примерно такими же мы шпилили шестерых придурков к козырьку здания суда миллион лет назад, в начале весны. Выстрел патрона посылает вперёд снаряд, представляющий собой подобие анкера. Головка снаряда острая, с минимальным сопротивлением, легко и с силой входит в бетонную или каменную поверхность, снаряд застревает в ней, хвостовик же снаряда продолжает движение и давит на головку, из которой в стороны выдвигаются распорки, намертво закрепляющие конструкцию внутри. И даже при натяжении троса, прикрепленного к хвостовику, распорки остаются на месте — вытащить этот снаряд тот ещё квест.
Но вот наша верёвка прикреплена к потолку и натянута. Режим лебёдки, чуть подтянула трос, спуская второй конец вниз. Крики техника: «Что вы себе позволяете!» плавно перетекли в «Я не хотел, я не специально!» и «Не надо, я всё скажу, я всё сделаю, я раскаиваюсь!» Что «всё» он там собрался сделать?
Массовка, состоящая в основном из журналистов и блогеров, заволновалась. Послышались крики. Кто-то пытался воззвать о чём-то персонально мне, но я «не слышал». Клиент задёргался, не желая лезть головой в петлю, Мия и Роза его еле удержали, нашей Пиннокио пришлось его немного успокоить. Притих, но всё равно выл. Но вот его голова в петле, петлю затянули, и Маркиза нажала на реверс — трос пошёл в обратную сторону, поднимая над полом незадачливого добровольного помощника бандитосов.
Не знал, что можно кричать с перетянутым горлом. Впрочем, как только верёвка затянулась окончательно, крик перешёл в хрип, и исчез совсем. А вот дрыгания тела остались, и дёргался незадачливый техник очень сильно. Минута. Вторая. Трепыхания только усилились. Но вот началась третья… И кислорода в организме любителей фей и единорогов стало не хватать на активную жизненную позицию, амплитуда колебаний становилась всё слабее, слабее, и, наконец, сеньор почти опал. Почти потому, что всё ещё дрыгался, где произвольно, а где уже и непроизвольно. Но, наконец, тело замерло, а кишечник и мочевой пузырь бывшего сеньора опорожнились.