Фривольная поэзия

Коллектив авторов

Анита

Я был желанен ей. Она меня влекла, Испанка стройная с горящими глазами, Далеким заревом жила ночная мгла, Любовь невнятными шептала голосами. Созвучьем слов своих она меня зажгла, Испанка смуглая с глубокими глазами. Альков раздвинулся воздушно-кружевной, Она не стала мне шептать: «Пусти… Не надо…» Не деве Севера, не нимфе ледяной Твердил я вкрадчиво: «Anita! Adorada!» Тигрица жадная дрожала предо мной, — И кроме глаз ее, мне ничего не надо.

Михаил

Кузмин

Из цикла «Любовь этого лета»

* * *

Глаз змеи, змеи извивы, Пестрых тканей переливы, Небывалость знойных поз… То бесстыдны, то стыдливы Поцелуев все отливы, Сладкий запах белых роз… Замиранье, обниманье, Рук змеистых завиванье И искусный трепет ног… И искусное лобзанье, Легкость близкого свиданья И прощанье чрез порог.

* * *

Мне не спится: дух томится, Голова моя кружится И постель моя пуста, — Где же руки, где же плечи, Где ж прерывистые речи И любимые уста? Одеяло обвивало, Тело знойное пылало, За окном чернела ночь… Сердце бьется, сухи руки. Отогнать любовной скуки Я не в силах, мне невмочь… Прижимались, целовались, Друг со дружкою сплетались, Как с змеею паладин… Уж в окно запахла мята, И подушка вся измята, И один я, все один…

Валерий Брюсов

«Опять безжалостные руки…»

Опять безжалостные руки Меня во мраке оплели. Опять на счастье и на муки Меня мгновенья обрекли. Бери меня! Я твой по праву! Пусть снова торжествует ложь! Свою нерадостную славу Еще одним венком умножь! Я – пленник (горе побежденным!) Твоих колен и алчных уст. Но в стоне сладостно-влюбленном Расслышь костей дробимых хруст! С тобой, как цепью, спаян вместе, Полузакрыв истомный взор, Я не забыл о тайной мести За твой восторг, за мой позор! А! зверь неутомимо-гибкий! Быть может, я тебя люблю! Но все движенья, все улыбки Твои – я жадно уловлю. Дрожа, прислушаюсь к стенанью, Запечатлею звуки слов, И с ними, как с богатой данью, Вернусь к свободе из оков. Потом – моим стихам покорным, С весельем, передам твой лик, Чтоб долго призраком упорным Стоял пред миром твой двойник!

Александр Блок

Девушке

Ты перед ним – что стебель гибкий, Он пред тобой – что лютый зверь. Не соблазняй его улыбкой, Молчи, когда стучится в дверь. А если он ворвется силой, За дверью стань и стереги: Успеешь – в горнице немилой Сухие стены подожги. А если близок час позорный, Ты повернись лицом к углу, Свяжи узлом платок свой черный И в черный узел спрячь иглу. И пусть игла твоя вонзится В ладони грубые, когда В его руках ты будешь биться, Крича от боли и стыда…

Саша Черный

Недоразумение

Она

была поэтесса, Поэтесса бальзаковских лет. А он был просто повеса, Курчавый и пылкий брюнет. Повеса пришел к поэтессе. В полумраке дышали духи, На софе, как в торжественной мессе, Поэтесса гнусила стихи: «О, сумей огнедышащей лаской Всколыхнуть мою сонную страсть. В пене бедер, за алой подвязкой Ты не бойся устами припасть! Я свежа, как дыханье левкоя, О, сплетем же истомности тел!..» Продолжение было такое, Что курчавый брюнет покраснел. Покраснел, но оправился быстро И подумал: была не была! Здесь не думские речи министра, Не слова здесь нужны, а дела… С несдержанной силой кентавра Поэтессу повеса привлек, Но визгливо-вульгарное: «Мавра!!» Охладило кипучий поток. «Простите… – вскочил он, – вы сами…» Но в глазах ее холод и честь: «Вы смели к порядочной даме, Как дворник, с объятьями лезть?!» Вот чинная Мавра. И задом Уходит испуганный гость. В передней растерянным взглядом Он долго искал свою трость… С лицом белее магнезии Шел с лестницы пылкий брюнет: Не понял он новой поэзии Поэтессы бальзаковских лет.

София Парнок

Сафические строфы

Слишком туго были зажаты губы, Проскользнуть откуда могло бы слово? Но меня позвал голос твой – я слышу — Именем нежным. А когда, так близки и снова чужды, Возвращались мы, над Москвой полночной С побережий дальних промчался ветер, — Морем подуло… Ветер, ветер с моря, один мой мститель, Прилетит опять, чтобы ты, тоскуя, Вспомнил час, когда я твое губами Слушала сердце.

Из цикла «Мудрая венера»

2 Не всегда под ветром пылает ярче, О мой друг, подчас потухает факел. Не всегда волна кораблям попутней Тихого моря. Ты торопишь негу, нетерпеливец, Укоряешь деву в ленивой страсти, — Иль забыл, что многим милее молний Медленный пламень? Не того дарит дивной песней лира, Чья рука безумно цепляет струны, — Много правил есть (вот одно – запомни!) В нежной науке: С плавных плеч сползая лобзаньем длинным, Не спеши туда, где в дремотной лени Две голубки белых, два милых чуда Сладостно дышат.

Из цикла «Большая медведица»

Мне снишься ты,

мне снится наслажденье…

Баратынский

3 Глаза распахнуты, и стиснут рот. И хочется мне крикнуть грубо: О, бестолковая! Наоборот, — Закрой, закрой глаза, открой мне губы! Вот так, мучительница… Наконец!.. Не будем торопиться всуе. Пускай спешит неопытный юнец, — Люблю я пятилетку в поцелуе!

Александр Тиняков

(Одинокий)

Из цикла «Песенки о Беккине»

Песенка 1-я. Вечерняя

Весел вечер за бутылкой Искрометного вина, Полон я любовью пылкой, А Беккина уж пьяна! К черту узы узких юбок, Сладок тела зрелый плод! Из бутона алых губок, Как пчела, сосу я мед. Смех Беккины все счастливей, Поцелуи горячей, И движенья торопливей, И дыханье тяжелей…