Фронт[РИСУНКИ К. ШВЕЦА]
Шрифт:
Обычно, являясь по утрам на работу, Андрей начинал день с обхода мастерских. Это стало у него законом еще с того времени, когда он, в сопровождении главного инженера и начальников колонн, порядком смятенный, впервые шел по этому двору знакомиться с новым огромным хозяйством. Вокруг — автомобили, автомобили, автомобили… полуразобранные, на деревянных козлах, на домкратах-непонятные операции, незнакомые детали и запасные части… Но вот — кузница. Здоровенный дядька загибает ушки на коренных рессорных листах; на соседней наковальне двое молодых парней обкатывают длинные кузовные болты. Пылает горн, звон и грохот наполняют помещение,
— Ну, как работка?
— А что работка? Помахай сам, тогда узнаешь, — насмешливо говорит кузнец.
И Андрей, к удивлению главного инженера и разинувших рот парней, снимает пиджак, берет у дядьки оправку, кивает подручному: тащи, мол, заготовку. Звенит сталь, брызжет окалина, огненный шар обдает сразу взмокшее лицо. Словно всегда стоял здесь Андрей и выбивал искры из металла.
— А ну, пусти, дай-ка я постучу с ним на пару. — Кузнец оттесняет подручного, становится к наковальне; в его хитрых глазах и в огромных ручищах — азарт. Он подгоняет, поджимает Андрея: — А ну, наддай, наддай еще, поворачивайся, чтоб не остывало!
Андрей стискивает зубы, напрягается, — все-таки давно не работал.
Потом они оба вытирают вспотевшие лица, по очереди пьют воду из кружки, и теперь уже кузнец улыбается Андрею, как старому знакомому.
— Будем знакомы. Моя фамилия — Новиков.
Главный инженер и начальники колонн уже не удивлялись, когда в следующем, механическом, цехе Андрей встал к станку и добросовестно расточил баббитовый подшипник. Так он прошел по мастерским, а впереди уже бежал веселый слушок, и рабочие встречали его, как оркестранты дирижера, который сам умеет играть на многих инструментах. А когда Андрей наконец добрался до директорского кабинета, душевного смятения как не бывало. Он уверенно сел в кресло и спокойно положил тяжелые перепачканные руки на письменный стол.
Потом Новиков хвалил, советовал: «Вот и всегда обходи по утрам цехи. He пожалеешь, товарищ Коробков».
Так Андрей и делал. Но сегодня он не пошел с обычным обходом. Оставив диспетчера во дворе, он направился прямо в отдел кадров.
— Здравствуйте, Леонтий Федорович, Новые машины видели?
— С приездом, Андрей Николаевич, Ясно, видел. Хороши!
— Тем более стоять им нечего. Как с шоферами?
— Да вот я как раз составляю объявление на радио.
— А раньше где были? Разве не знали, что машины придут?
— Знал. И Валентина Александровна знала. Это она запретила организацию курсов, Говорит, расходы не предусмотрены планом. Она сказала, что…
Но что сказала Валентина Александровна, Андрей не дослушал. Он был уже в коридоре. Перед дверью с табличкой «Плановый отдел» задержался, помедлил секунду-другую и пошел к себе в кабинет. Там, прежде чем снять телефонную трубку, он постоял у окна, посмотрел на газон, усыпанный осенними цветами. Казалось, через открытую форточку доносился их нежный запах.
— Дайте плановый… Будьте добры, Валентину Александровну… А куда, не знаете?.. Ну, хорошо. Когда вернется, попросите сразу же зайти ко мне.
Он сел, положил перед собой руки и стал ждать. Вот точно так же они лежали тогда на этом письменном столе, натруженные и заскорузлые руки, когда год назад Андрей пришел в этот кабинет после первого обхода мастерских. И первое, что сделала начальник планового отдела Валентина Александровна Гончарова — принесла ароматное мыло
Но тут он ошибся. Валентина Александровна хорошо знала свое дело. В этом Андрей очень скоро убедился. Спорить с ней было бесполезно: она всегда в конце концов оказывалась права и не раз выручала Андрея, который в общем-то был не искушен в вопросах эксплуатационной экономики. Но все эти лохматые юбки, цветные перчатки и клетчатые жакеты настораживали Андрея, вызывали в нем решительный протест и недоверие, делали излишне сухим в обращении с Валентиной Александровной. Он начал приглядываться, как к ней относятся другие, и неожиданно убедился, что в парке она была совсем «своя». Как-то в обеденный перерыв, проходя по коридору мимо приоткрытой двери планового отдела, он увидел там Марусю Воронову, обойщицу из кузовного цеха, и услышал: «Когда же вы почитаете мне Твардовского, Валентиночка Александровна? Вы же обещали!» А в другой раз он приметил начальницу планового отдела во дворе среди шоферов. Она сидела на подножке грузовика на чьей-то услужливо подстеленной кожанке и отчитывала ребят:
— Вы расскажите кому-нибудь другому насчет подрессорников. Уж я-то знаю, сколько при желании можно положить кирпича. Груз ведь негабаритный. Думаете, не понимаю, что грузите на полтонны больше нормы, а в конце смены приписываете рейсы. Не правда ли, Котельников?
— Да ведь государству от этого ущерба никакого, Валентина Александровна,
— Государству никакого. А вот совести вашей?..
Андрей почему-то не решился тогда подойти поближе.
Однажды, когда Валентина Александровна втолковывала ему насчет норм на смазочные материалы и «абсолютно недопустимого, бесхозяйственного» расхода краски в кузовном цехе, Андрей не удержался и спросил неожиданно:
— Почему вы красите губы в такой… странный цвет?
— Сиреневый? Это модно. А что, разве некрасиво, Андрей Николаевич? — Она вызывающе улыбнулась, показаз розные белые зубы.
Тогда Андрей смутился и торопливо перевел разговор на перерасход горючего. Дома он спросил у матери:
— Почему это женщины выдумали такую странную моду—красить губы в ненормальный цвет? Сиреневый, например?
Мать гладила ему рубашку.
— Это ненормальные и выдумали, — сказала ока убежденно. — Такие губы небось у утопленников бывают. — Потом вдруг насторожилась: — Влюбился, что ли в такую?
Андрей усмехнулся:
— Смотри, воротник сожжешь.,
Андрей побарабанил пальцами по столу и опять посмотрел в окно на газон с настурциями. Дверь кабинета приоткрылась.
— Можно? С приездом, Андрей Николаевич, Вы просили меня зайти?
— Да, просил, А вы не догадываетесь, зачем?
— Ну, прежде всего, полагаю, чтобы поздороваться. Можно мне сесть?
— Да, конечно… Здравствуйте, Валентина Александровна, и скажите, почему вы запретили организацию курсов?
— Потому что это нерентабельно.