Фронтир. Дорога на двоих
Шрифт:
– А чего прощать-то, – пожал плечами Сергей. – Мы особо и не шептались, при желании можно было услышать и во дворе. Присоединяйся, Высокая Гора. Впрочем… Дом-то твой.
– Мой, но это ничего не значит. Вы мои гости, и если хотите пообщаться, то я займу себя чем-нибудь другим.
– Угу. Сейчас возьмем и прогоним хозяина с веранды, а он нас взашей из дома. Весело получится, – расплывшись в улыбке, возразил Алексей. – Тем более у меня есть разговор к вам, Высокая Гора.
– Интересно. И о чем вы хотели поговорить?
– О куроки. Я тут посмотрел, пока меня везли к вашей усадьбе, пообщался с людьми и вот с Сергеем. Хорошее дело вы затеяли. Конечно, ломать устои –
– Это заслуга моего отца, я только продолжаю его начинания, – держась не без гордости и присаживаясь в свободное кресло, возразил вождь.
– В любом случае достойно восхищения.
– Так о чем вы хотели говорить?
– Хотел сказать, что линия, избранная вами, несколько ошибочна. С одной стороны, вы готовитесь предстать перед другими государствами в иной ипостаси, не как охотники-кочевники, а как развитое крестьянское общество. А с другой – стараетесь все это держать в тайне.
– Только пока не достигнем больших успехов.
– И зря. Другая ваша ошибка состоит в том, что вы собираетесь еще и готовиться к войне, причем в спешном порядке. Вон даже Сергея на предмет подготовки ваших воинов прощупывали. А ведь это куроки пока без надобности. Сергей все верно вам рассказал, в нашем мире с индейцами поступили очень жестко. Но только он не учел одной маленькой детали. У вас здесь нет независимого государства, как у нас США. У колониальных держав хватает противоречий за океаном. Сферы влияния на пинкских территориях пока никак не поделены. Иными словами, нет никакой договоренности, какие земли кому колонизировать. К тому же решающим сдерживающим фактором является то обстоятельство, что последствия эпидемии все еще не преодолены. Лучше всего дела обстоят все в той же Рустинии, где за рождение каждого ребенка от казны идет кое-какое пособие, и они всячески умасливают пинков, что ведет к значительно меньшим потерям. Только с арачами ситуация напряженная, но это лишь четверть границы с пинкскими территориями.
– То есть вы хотите сказать, что о расширении колоний пока речь не идет?
– Именно так. Хотя Рустиния и не отказалась бы от задела на будущее, но им понадобится лет двадцать, чтобы довести плотность населения на уже имеющихся территориях до приемлемой цифры. Да и то вряд ли. Просто король смотрит в будущее, вот и предпринимаются некоторые меры для расширения границ, но не так чтобы активные. Кстати, именно поэтому на Мраве были выставлены такие слабые гарнизоны. Арачи успели надоесть со своими набегами на границе, и правительство попыталось решить этот вопрос. Когда заставы сумели закрепиться, от них стали требовать патрулирования местности. Это неизбежно должно было повлечь новые потери.
– Иными словами, власти Новой Рустинии хотели обеспечить подходящий повод для расширения территорий путем решения вопроса с кровожадными арачами? – задумчиво произнес Высокая Гора.
– Именно так, – плеснув зобрятки и опрокинув в себя порцию, подтвердил Алексей.
Сергей при этих словах зло выматерился. Если уж Алексею действия властей пришлись не по душе, так как между жерновов оказался его друг, то что говорить о том, кто сам побывал в этой мясорубке. Политика. Грязная все же штука. Надо отдать должное рустинцам, они отправили туда осужденных, и в основном висельников, каковым и был Сергей, но от этого не становилось менее противно.
– И чего у них не заладилось? И вообще, откуда ты все это знаешь? – поинтересовался Варакин у Болотина.
– Знаю из беседы с парой офицеров. А не заладилось из-за отсутствия договоренности с Валенсией о сферах влияния. Этим летом Новая Рустиния
– А что случится, когда они все же смогут договориться о сферах влияния? – задал Высокая Гора животрепещущий вопрос.
– По-моему, им не договориться никогда. По большому счету, ни Рустинии, ни Валенсии эти земли пока не нужны. И опять же, по причине малочисленности населения. Если тут найдется что-то очень привлекательное, например золотые копи, или все же начнется война, то ситуация может и измениться. Но до той поры – вряд ли. Именно поэтому я и думаю, что время у куроки есть. Но только с затворничеством нужно заканчивать.
– Хотите сказать, что известие о том, что творится у нас, не взволнует правительства Рустинии и Валенсии? – откинувшись на спинку кресла и сложив руки на бедрах, поинтересовался Высокая Гора.
– Скорее всего, вызовет некоторый интерес, но не более. Но только если вы будете ориентироваться лишь на рустинцев, Валенсия может перейти и к более решительным действиям. А вот если вы станете налаживать отношения и с теми и с другими, то это не вызовет накала страстей. Тем временем можно будет начать готовить общественное мнение. Преобразек в этом отношении – просто колоссальная штука. Показать уклад куроки и других племен, воочию представить ваши достижения на белом полотне и в печати, записать ваши предания. Вам нужно принимать и оказывать содействие всем писателям и съемочным группам, какие только захотят вас посетить. Уверяю вас, после моего возвращения в Старый Свет интерес к вам поднимется до небывалых высот. Пусть пишут книги, и неплохо бы о благородных и честных пинках. Пусть негативного будет как можно меньше. Бороться можно не только с оружием в руках, тем более вы гарантированно проиграете открытую войну. Нужно использовать то, что вы, по большому счету, пока никому не нужны, и приучать белых к мысли, что вы гордый, свободолюбивый народ, стремящийся отойти от древних законов своих кровожадных предков. А за прошедшее время, да еще и торгуя с обоими государствами, вы сумеете наладить какую-то экономику, и тогда можно будет подумать и об армии или ее подобии.
– Наши предки были не более кровожадными, чем ваши, – с немалой долей обиды возразил Высокая Гора. – Да и мы сегодня ничуть не хуже белых. Вы не видели, что остается на местах сгоревших стойбищ, а я видел.
– И не подумаю вам возразить. Но о кровожадности пинков говорят везде. А вот о том, что вы благородны и честны, предпочитают помалкивать, хотя и пользуются этим. Те же валийцы, с их присказкой «хороший пинк – мертвый пинк», прекрасно знают, что если с вами будет достигнуто соглашение, то вы станете строго ему следовать, чего не скажешь о них самих.
– Значит, вы предлагаете выйти из тени?
– Именно.
– А что там насчет парохода?
– Да ничего, собственно. Просто из общения с речниками я понял, что каждый пароход на реке знают в лицо, поэтому очень сложно сделать его неузнаваемым. По-моему, проще машины с захваченных судов использовать для чего-то другого, например, расширить лесопилку, которая сейчас едва удовлетворяет потребности куроки и белых хуторян. А для того чтобы ходить по рекам, купить новое судно. Десяти тысяч вам хватит и на пароходик, и на баржу, причем не худшие, хотя и деревянные.