Фронтир. Город в степи
Шрифт:
Ждать, пока семейство закончит сборы, Брыль не стал. Застегнул бронежилет, проверил наличие боеприпасов и выскочил в ночь, в стремлении как можно быстрее добраться до своей позиции. Бежать вроде и недалеко, но, чует сердце, придется нелегко. Этот клятый бронежилет… Михал посмеивался, говорил, мол, не беда, все поначалу мучаются, но потом привыкаешь. Зато вещица знатная и многим уж жизни спасла. Да чего там, Брыль и сам видел, как наемнику прилетело в спину и тот отделался лишь синяком. А ведь могло и в Милу попасть, тот парень тогда ее своим телом прикрыл. Поэтому лучше уж
Несмотря на то что действовал он без проволочек, все же на месте оказался далеко не первым. Практически весь десяток уже был здесь, по-хозяйски расположившись в ломаной траншее. Подобные Брыль только здесь и увидел. В войну, когда сидели в обороне, ему приходилось закапываться в землю. Правда, и не так глубоко, и офицеры требовали, чтобы все чуть ли не по линейке было. Оказывается, ошибались. Потому как если в такой окоп попадет бомба или вот граната, то бед может наделать немало. Здесь же, как объяснял Михал, волна от взрыва будет гаситься и осколки далеко не полетят.
Конечно, у арачей пушек отродясь не водилось, но вот бомбы, похоже, завелись. Брыля как раз и разбудили множественные взрывы. Гранаты и сейчас продолжали время от времени рваться на правом берегу. Как выяснилось, там находился целый взвод наемников, и вот именно он-то и подвергался своеобразной бомбардировке. Так что мера очень даже не бесполезная, осколки от гранат разлетаются далеко и бед наделать могут много.
— Наконец-то, — проворчал десятник, явно недовольный проволочкой Брыля.
А чего быть недовольным-то? Он ведь и без того бежал со всех ног, себя не жалеючи. Опять же, пока бежал, пару раз рядом пули пролетали, повергая в страх. Бронежилет-то, конечно, хорошо, да только Брыль не привык еще к нему. С другой стороны, прилететь вполне может и в голову, да и в руку или ногу тоже приятного ой как мало.
— Видишь всполохи? — Михал указал на противоположный берег.
Отчего же не видеть. Брыль, чай, не слепой. Правда, далековато. Пусть у него и «балич», который управится с такой дистанцией (Брыля, как хорошего стрелка, определили в снайперы), но ведь, кроме вспышек от выстрелов, больше ничего и не видать.
— Вижу, — коротко ответил Брыль.
— Бей по ним.
— Так ведь я снайпер, в цель должен бить, а тут ничего не разглядеть.
— Муштры мало показалось? Так ты еще малость пооговаривайся, получишь лишнюю пайку. Приказ ясен?
— Ясен, господин десятник.
— Вот и действуй.
— Слушаюсь.
Басовитые голоса винтовок двух других снайперов слышались с завидной частотой. Молотят так, что никаких сомнений — особо врага не выцеливают. Да и куда тут целиться? Если только просто в сторону противника палить. Ну и ладно. Его дело маленькое. Сказано стрелять, будет стрелять.
Пять выстрелов ушли в белый свет или, точнее, в темноту как в гнедочек. Брыль хотя и старался целиться по всполохам, ничуть не сомневался, что все уходит мимо. Не молокосос какой, в войне участвовал, понимает, что к чему. Бывает, строй по открытому месту идет, рота палит, а в наступающей колонне хорошо как один-двое падают. Ему не раз приходилось видеть,
Когда он затолкал в ствол шестой патрон, наемники на противоположном берегу вдруг начали палить куда-то в сторону реки. Они и до этого не отмалчивались, но, как и он, стреляли по арачам, засевшим на возвышенности. Брылю не удалось разглядеть, что именно их привлекло в той стороне. Темнота тут была вовсе ни при чем, даже белым днем отсюда можно было рассмотреть только кромку противоположного берега.
Он уже пару раз бывал на этой позиции при ознакомлении и отработке действий по сигналу тревоги. Согласно боевого расчета их десяток занимал оборону здесь. Позиция предусматривала фланговый огонь во время атаки района пристани, единственного удобного места для высадки. Окопы располагались в некотором отдалении от края обрывистого ската, и само русло реки было в мертвой зоне. В принципе ничего страшного, так как атаковать с этой стороны было нереально.
Осознав тщетность попыток что-либо рассмотреть на реке, Брыль вновь приник к «баличу» и выстрелил на очередную вспышку. Вновь мелькнула мысль о глупости его действий. Однако его мнение тут же изменилось, когда над головой пролетела вражеская пуля. Если и его гостинцы летают так низко, то вряд ли арачи чувствуют себя лучше. И потом, интенсивность обстрела со стороны центра позиций арачей значительно снизилась после того, как наемники начали забрасывать их гранатами.
Еще малость, и арачи подадутся восвояси, уж больно они не любят людей терять. Об этом говорили старожилы, это же Брыль наблюдал и сам, когда господин Варакин в одиночку отгонял свору пинков, обстреливавших их пароход.
А потом он вдруг увидел около дюжины светлячков, взмывших ввысь и по дуге устремившихся к земле. Летели они в сторону причала, а точнее, к крайним домам. Именно там и полыхнули разрывы. В гранате взрывчатки не так чтобы и много, а потому ничего порушить она не может, разве что побить стекла или сломать дверь, если рванет прямо под ней. В гранате главное — это осколки, разлетающиеся в разные стороны и разящие всех без разбора. Но была у нее все же еще одна особенность: если рванет в каком сушняке, то вполне может его поджечь.
Так и случилось. Дома на окраине пока не имели хозяев, и там заняли оборону защитники Домбаса, стреляя по нападающим. Стрельба, как и на их позиции, вялая, поскольку били только «баличи». Но эти дворы были не обжиты и не ухожены, и там до сих пор оставалась щепа и стружка. Вот одна из этих кучек неподалеку от стены дома и загорелась. Если не потушить в самое ближайшее время, то полыхнет весь дом. Как видно, защитники не замечают пока еще слабого огонька, как бы потом поздно не было. Но Брыль наблюдал за этим лишь краем глаза. Ну не бежать же ему туда в самом-то деле. Он, конечно, многое из армейской жизни успел позабыть, но десятник довольно резво взялся восстанавливать былое. Поэтому у Брыля и мысли не возникло о том, чтобы покинуть позицию.