Фронтир. Пропавшие без вести
Шрифт:
– Заметил. Но мы тут сдавать не будем, отправимся дальше, все равно пока не собираемся обосновываться.
– Не, Сереж. Не получится. Если нас поймают с соболями, без меховой лицензии, беды не оберемся. Я узнавал. А лицензию дают только компаниям. Охотники могут добывать пушнину только при наличии договора с компаниями, куда, собственно, и сдают всю пушнину. По-другому – нарушение закона, со всеми вытекающими прелестями.
– А как же местные? У них что же, у всех договора?
– Здесь граница, так что многие законы просто не работают. Но во внутренних областях все строго. Нет, если ты решил стать контрабандистом, или браконьером, или
– Ладно, не суетись под клиентом. Поохотимся. По моим прикидкам, за сезон мы сможем заработать эдак около сотни крон.
– Это же нужно добыть как минимум полторы сотни соболей!
Ну да, закупочные цены у местных были более чем скромными. В зависимости от качества меха стоимость варьировалась от пятидесяти гнедков до одной кроны и выше не поднималась. Вот и выходило, что нужно добыть чертову уйму зверя. Хотя сто крон по местным меркам весьма солидная сумма.
С другой стороны, при такой плотности зверя ничего нереального в столь значимой добыче Сергей не видел. В отличие от местных, которые предпочитали пассивный метод охоты на соболя, то есть капканы, он практиковал активный. Но для этого нужно иметь самую малость – тренированных собак. У местных он подобного богатства не наблюдал, а вот у него были четыре лайки, потомственные охотницы на белку и куньих, правда, могли при случае сработать и по другому зверю, но вот специализация у них именно по пушному.
– Говорю же, не суетись. Добудем еще и больше, сотню я по минимуму беру. А если окажется много чернобурки, так и вовсе больше получится.
– Хорошо бы.
– Ладно, то дела будущие. А ты-то как сам? Поставил?
– Нехорошо шельмовать. Тебе, кстати, тоже нельзя.
– А если я на попадание в цель, а не на промах? Какое же тут шельмование?
– Не, Сереж. Нечестно.
– Нечестно… Один тут нас развести хотел, другие заработать на нас, а мы нечестно. Эмка. Эмка!
– А, дядько Сергей?
– Ты в меня веришь?
– Верю, – серьезно кивнула девчушка.
– А если бы у тебя было три кроны, ты поставила бы на то, что я с семидесяти шагов пятигнедовик собью?
– Поставила бы.
– Вот, молодец. Если она поставит наши деньги, это честно будет?
– Это будет честно.
– Тогда вопрос закрыт. Я так понимаю, уже пора?
– Ну да. Народ на пустыре крутится.
– Пошли. О, глянь, Радос. Парень, ты чего нос-то повесил?
– А дядько Игнас Гнеську увез, вот он и ходит смурной, – тут же вывалила новости Эмка.
– Ничего, парень, не отчаивайся, твоя будет, – решил подбодрить паренька Сергей.
Но, как видно, тому было не до Варакина, он только недовольно фыркнул, ну прямо рассерженный котенок, и ушел за повозку.
– Дядько Игнас Гнеське уж жениха присмотрел, сына соседа, вроде как уж к сговору идет. Вот Радос и злится, – просветила его Эмка.
– А Радос к отцу-то подходил?
– Подходил, а что толку. Тятька бы и рад, да дядько Игнас и говорить не стал. Мол, ни кола ни двора, а туда же – свататься. Он потому и не стал ждать конца ярмарки, чтобы чего не вышло.
– Понятно. Ну, бог даст, все сладится.
– Дядько Сергей, а если выиграете, мне гостинец купите? Ну раз уж я поставила на вас.
– Не если, а выиграем. А насчет гостинца… Ох и проныра ты, Эмка. Леш, сколько там у нас лишка в гнедках?
– Двадцать два.
– Отдай Эмке. Это ее законная доля.
– Я-то отдам. А если ты промажешь?
– Поду-умаешь,
Глава 5
Бандитский налет
Собаки лают без устали как заведенные, обступив дерево со всех сторон. Туба так скребет лапами по стволу, что поднимается над землей на высоту человеческого роста. Правда, дальше ей никак не осилить, а потому она спрыгивает. Но вот были бы у нее кошачьи когти, как пить дать забралась бы на самый верх. Молодец собачка, настоящая белочница.
Конечно, белки Сергея интересовали меньше всего, потому как тратить дорогие патроны на них не было никакого желания. Это там, на Земле, патроны к мелкашке ничего не стоили и были подобны семечкам, а здесь еще предстоит найти того, кто возьмется за подобный заказ, да еще и узнать, во что все это выльется. Может, ну ее к ляду, такую охоту? Вот расстреляет последние патроны и забросит «тозик» куда подальше.
Но это так, поворчать. Никто же не заставляет тратить патроны на белку. Можно взять собак в поводки, отвести на километр в сторону и пустить по новой. А вот если собака работает по белке, что по деревьям как блоха скачет, то она и куницу и соболя почует, а эти уже чего-то да стоят, особенно последний.
Сергею припомнилась его промысловая жизнь в родном мире. Вот если бы не знать точно, что вокруг все чужое, то один в один открытие охотничьего сезона. Хм. И заработки у промысловика тоже схожие. Тут, пожалуй, даже поскромнее будут. С другой стороны, вроде не собираются они жить соболиной охотой. Ладно, чего загадывать. Будет время – будет пища. Сейчас конец октября, едва выпал первый снежок, зверь оделся в зимнее одеяние, самое время для охоты. Кстати, сегодня первый день.
Варакин переживал насчет собак. Все же начало сезона, а ну как обленились, или переход какую каверзу с ними сыграл. До этого-то, пока лес валили или на охоту для пополнения припаса ходили, вроде все нормально было, но то другое. У собаки по пушному зверю немаловажным является упорство. Она должна держать зверя все время на дереве, облаивать его непрерывно, пока охотник не ссадит добычу. А если она найдет соболя, покружит пять минут и охладеет, то какой от нее прок?
И переход собачки пережили нормально, и с обонянием у них порядок, и хватку не растеряли, но беда все же подкралась. И как всегда откуда не ждали. Уран, собака. Нет, то, что он собака, это понятно, но ведь он СОБАКА. Кобель недоделанный. Ну некогда Сергею было следить за своими питомцами. Вот и упустил все на свете. Машка уже ощенилась. Гора на подходе, куда ее на охоту тянуть. Ну и Туба. Она пока в порядке. Но тоже ждать недолго. И остается один только Уран. А ведь он-то как раз слабее всех собачек Сергея.
За потомство можно не переживать, тут порядок. Все собачки из разных гнезд, можно сказать, по сусекам скреб, а потом сам натаскивал и воспитывал. Но это единственное, что радовало. А вот как быть с планами – непонятно. Может, еще все и получится, вон, время только к обеду, а они уж третьего соболька на дерево загнали. Не куница, случаем?
Сергей навел перекрестье мелкашки точно в голову зверька, до которого метров пятьдесят. Тот забрался на самую макушку высокой ели, так что едва видно. Нет, соболь, значит, прыгать не станет. Соболь вообще редко когда поверху уходит, вот белка и куница, эти да, те еще акробаты, а соболек, он больше по матушке-земле. Так, ветра, считай, и нет вовсе. Ладно, мазать никак нельзя. Есть!