Фронтир

Осадчук Алексей

Вот крысеныш… А рожа так и сияет!

– Вижу на ваших лицах удивление, господа, – как ни в чем не бывало продолжил Аркур. – Увы, но закон на моей стороне. У вас есть еще несколько месяцев – это правда, но цену устанавливаю я.

Последнюю фразу скупщик произнес холодным тоном. Маска учтивости и благодушия исчезла, обнажив его настоящий облик. Даже невозмутимый Дормаль позволил себе хмыкнуть.

Что происходит? И что это за танцы с бубнами вокруг какого-то медальона? Обычный поход в ломбард превратился в очередную семейную тайну Макса. Ну, крысеныш,

ты сам напросился…

– Тысяча крон? – спокойно переспросил я.

– И ни оболом меньше, – жестко ответил Аркур.

Дормаль хотел было что-то сказать, но я остановил его жестом.

– Я вас услышал, господин Аркур, – кивнул я. – Мне надо подумать.

– Как вам будет угодно, шевалье. Пока думаете, помните о том, что время на исходе.

– Конечно, – сохраняя невозмутимое выражение лица, произнес я. – Идемте, господин Дормаль.

Мы развернулись и двинулись на выход. К слову, в ломбард за все время так никто и не зашел. Это очень кстати.

Открыв входную дверь и пропустив вперед Дормаля, я произнес:

– Подождите меня в карете, любезный. Я вспомнил еще об одной ценной вещи, которую хотел бы выкупить.

Дормаль невозмутимо кивнул, а я, оглядев улицу, аккуратно притворил за собой дверь и задвинул все три засова. Вот теперь поговорим.

Мои действия не остались незамеченными. Аркур нахмурился и, пятясь к маленькой дверце у себя за спиной, требовательным тоном воскликнул:

– Шевалье! Что вы себе позволяете?!

Он хотел казаться грозным, но у него это плохо получилось. На последнем слове его голос предательски дал петуха.

Расстояние между дверью и прилавком я преодолел в считанные секунды, но все равно немного не успел. Аркур оказался прытким субъектом. В тот момент, когда я перемахнул через прилавок, он уже закрывал за собой дверь подсобки.

Во мне проснулся охотничий азарт. Нет, крысёныш! От Лиса так просто не уйдешь!

Аркур замешкался с засовом, чем я мгновенно воспользовался.

Ударом ноги, усиленным небольшим сгустком энергии, я буквально вынес мелкую дверь. Аркуру отчасти повезло – удар створки пришелся ему в плечо.

Пока скупщик барахтался на полу и изрыгал на мою голову проклятия, я быстро осмотрелся. Небольшая комната без окон, у стены широкий стол, заваленный бумагами и разными предметами, у противоположной стены маленький диванчик и кресло, а чуть дальше еще одна дверь. Я подергал за ручку – заперто.

За спинкой дивана послышался шорох и жалобный всхлип. Я заглянул туда и улыбнулся. Сын Аркура забился в угол и, обняв руками колени, затравленно глядел на меня. В его глазах застыли слезы.

– Жако, не бойся, – спокойно сказал я. – Мне нужно поговорить с твоим отцом, а потом я уйду.

– Ренар! – сквозь зубы прорычал Аркур, пытаясь подняться на ноги. – Ты за это ответишь! Я подам на тебя в суд! Остаток своей жизни ты проведешь на рудниках!

Я приблизился к скупщику, схватил его за шиворот и рывком водрузил на стул.

Батист Аркур взвыл от боли и схватился правой рукой за левое плечо. Я осмотрел

его истинным зрением.

– Не скули, – сказал я. – Это всего лишь ушиб. Жить будешь.

– Тебе конец, Ренар… – прошипел Батист. – Старший судья Абвиля – лучший друг моего дяди, второго советника! Сегодня же вечером тебя закуют в кандалы и отправят на северные копи!

– Вроде бы миры разные, а вы все одинаковые, – с усмешкой прошептал я себе под нос. – Вас что, из одной пробирки выращивают?

Аркур нахмурился, прислушиваясь.

– Что ты там шепчешь?

– Говорю, что ты жадный и самоуверенный, – улыбнулся я. – Совсем уже нюх потерял от безнаказанности. А еще ты – тупой. С чего взял, что именно дружок твоего дяди будет судить меня? Ты забыл, кто перед тобой? Я – дворянин из древнего и влиятельного рода. И судить меня должен граф де Брионн, а не какой-то там простолюдин. А теперь сам подумай, что это будет за суд… Особенно на фоне «любви» к вашему брату хозяина этих земель. Мне самому уже не терпится увидеть лицо графа де Брионна, когда я расскажу ему о том, как ты собирался меня ограбить. Судя по твоей кислой роже, ты и сам уже понял, что просчитался.

Аркур действительно подвис. Он был похож сейчас на общипанного петуха, неожиданно потерявшего голос. В его глазах я увидел тоску и осознание своей ошибки. Слишком долго под защитой своего родственника он безнаказанно обделывал свои делишки. И вот теперь нашла коса на камень.

– А теперь рассказывай, – с нажимом продолжил я. – С чего это ты так возбудился из-за какого-то медальона?

Скупщик неожиданно вздрогнул и поежился. Затем посмотрел на меня исподлобья, но говорить не спешил.

Я хмыкнул и вынул кинжал из ножен. В его хищном изогнутом клинке отразились блики свечей. Вот теперь Аркура пробрало по-настоящему. Он торопливо залепетал, резко перейдя на «вы»:

– Господин, прошу вас… У меня действительно уже есть покупатель, который готов заплатить мне за этот медальон тысячу серебряных крон! Больше мне нечего сказать!

Я про себя фыркнул. Такой актерище прозябает в каком-то ломбарде. Мгновенные смены образов поражают. Еще минуту назад он пылал праведным гневом, а теперь готов целовать мои сапоги.

– Ну, как знаешь… – вздохнул я, делая шаг вперед. – Видят боги, я хотел по-хорошему…

– Господин Ренар! – выкрикнул выпрыгнувший из-за спинки дивана Жако. – Я вам все расскажу! Только пощадите моего отца!

– Молчи, щенок! – взвизгнул Аркур-старший.

– Ваш медальон – это артефакт Забытых! – на одном дыхании выпалил паренек.

– Что ты наделал… – прохрипел Батист, обреченно опуская голову. – Глупый мальчишка…

– Медальон Забытых? – переспросил я.

– Да! – кивнул Жако и начал быстро говорить, боясь, что его отец снова будет затыкать ему рот: – Он был создан в одном из древних королевств, которые впоследствии были накрыты Тенью Стрикса. Отцу не удалось выяснить, в каком именно из них, но в том, что это одно из северных королевств – сомнений быть не может.