Фронтир
Шрифт:
Так что да, зябко ёжась на пронизывающем сыром сквозняке, Ксил невольно пыталась предположить, какой же промозглый холод здесь царил во времена, когда у штурвала стоял настоящий Тсауни, чей род тянулся из прошлого сквозь тысячелетия космических экспедиций. Былые покорители небес и космическое пространство покоряли с тем же апломбом пафосного превозмогания.
Зачастую предварительно отрубив себе лишние конечности и заменив их утилитарными протезами.
Ксил по роду своих занятий встречалась с такими. Нелепые ходули манипуляторов, лысая складчатая кожа, горящие фанатичным пламенем бездонные глаза.
Эти были готовы пожертвовать
Но со временем в Галактике куда больше стало совсем иных. Белоснежные пинны, могучие крылия, клокочущие рострумы. Цвет благородной расы. Они оставались фанатично верны своей исходной природной форме даже здесь, вдали от Большого Гнезда, потому и перемещаться от звезды к звезде им было позволено исключительно на приспособленных к тому гигантских космических крепостях, ведомых Избранными. Куда там скорлупкам вроде «Лебедя».
Видать, подумалось Ксил, сошло на нет число тех летящих, кто был готов поступиться в глубинах Войда своими пиннами. Потому старичка и списали. В своей прекрасной, но донельзя хрупкой исходной форме, летящий по итогам первого же прыжка «Лебедя» остался бы без целых костей.
К слову о прыжках. Ксил не без удовольствия заглянула в рубку корабля. Оборудование тут ничуть не походило на винтажные дорамы прошлого. Раритет раритетом, но от «Лебедя» требовалось исполнять в первую очередь утилитарные обязанности личной яхты. А для этого нужны были современные генераторы полей, какие уж тут старомодные «прожиги», по исполнении которых даже такая диковина как «Лебедь» валилась бы на головы почтеннейшей публике в каскадах суперсимметричного распада.
Впрочем, оборудование оборудованием, но даже самый скромный человеческий трансгал в наше время нуждается в тысячах человек подготовленного экипажа, а значит — килотоннах необходимых ему систем жизнеобеспечения, вторичных защитных и энергетических систем, накопителей, излучателей и далее по нарастающей, покуда не превращался типично в громаду первторанга, столь же громоздкую в эксплуатации и обслуживании, сколько фактически бессмысленную в качестве индивидуального транспорта.
С самого момента обретения человечеством пути на соседние гипербраны, с самого начала Второй Эпохи люди забыли о таком бесполезном виде транспорта как персональные яхты. Это в далёкие времена пассивных прыжков Сасскинда крошечный, похожий на креветку пузатый астероидный тральщик мог в одиночку скакать между звёздами, на страх и риск собственного оператора, то ли выживет, то ли нет. Теперь, тысячи лет спустя, человек путешествовал от мира к миру в комфорте и безопасности. Но отныне совершал подобные вояжи строго вдоль проторенных путей галактический рукавов, покидая их исключительно в брюхе космического кашалота нульраногового носителя КГС с Избранным на борту.
Свободно перемещаться куда угодно могли позволить себе только они, обладатели плазмоидного паразита чужеродной искры. Только им было позволено покидать привычную людям физику без резонных опасений не вернуться обратно. Никакой церебр, никакой человеческий экипаж не был способен заменить в рубке Избранного. А они и без того были наперечёт.
Не удивительно, что «Лебеди» перестали быть востребованы регулярным космофлотом. Вот и этот бедолага неизвестно сколько ютился тут в ожидании случайного капитана. Где такого сыскать на просторах безбрежного людского моря Галактики Сайриус? Вот только разве по случаю дёрнуть Ксил
— Разрешение «Инестрава-шестого» получено?
Ксил не без интереса прислушалась к собственному надтреснутому голосу. Слишком редко чуженаблюдателю приходилось пользоваться столь архаичным способом коммуникации. Но церебр, разумеется, не заметил подвоха.
— Никак нет, ожидаю с минуты на минуту. Если вы торопитесь, рекомендую заблаговременно разместиться в ложементе каюты, капитан, в таком случае старт будет инициирован незамедлительно.
— Я не капитан, я гражданское лицо, — поморщившись, прокомментировала Ксил.
— Принято. Как я могу к вам обращаться? — как ни в чём не бывало поинтересовалась железка.
— Можешь обращаться ко мне «моя госпожа».
Собственно, почему бы и нет.
— Да, моя госпожа, — послушно откликнулся церебр. — Какими средствами обмена моя госпожа предпочитает пользоваться в режиме пилотирования? — и отчего-то виновато уточнил: — Мне необходимо перенастроить собственные навигационные интерфейсы.
Что ж, хороший вопрос, когда в первый и последний раз ей приходилось самостоятельно управлять кораблём, это была крошечная спасательная шлюпка. Впрочем, никаких сомнений в собственной способности к пилотированию хоть «Лебедя», хоть нульранга любого класса она не испытывала. За неё сделает своё дело Создатель, чья дарёная искра была истинной сутью каждой Ксил.
— В этом нет необходимости, контроль будет производиться напрямую.
— Принято, моя госпожа.
Ксил почувствовала крошечную, едва заметную, буквально миллисекундную паузу перед его ответом. Церебр ожидал другого. Да и плевать. Любопытно вот что. Создатель и правда ни разу до сих пор не заставлял её пользоваться нестандартными путями межзвёздных коммуникаций. С чего бы теперь выделять ей целый «Лебедь», эту летающую древность?
Чего-то она не учитывала, быть может, вполне очевидного. Быть может, настала пора отбросить старые страхи и всё-таки обратиться к Создателю напрямую? У Ксил в любой точке этой безмерной вселенной была такая привилегия. Так почему бы ею не воспользоваться?
Страшно. Страшно не раствориться за мгновение в этом океане чужой воли, страшно вернуться потом обратно, собранное вновь воедино новорожденное существо, бесконечно гадающее, то ли оно, что прежде, или его вновь обретённая биографическая память — лишь галлюцинация, внушённое извне чувство непрерывности собственного существования.
Так что да. В следующий раз. Когда повод будет более достойным, чем чьё-то неумеренное любопытство.
— Моя госпожа, я на связи с контрольной башней «Инестрава-шестого», нам дали зелёный коридор на выход в ЗСМ. Приступать к манёвру отстыковки или дождаться сигнала о вашей готовности?
Тьма тебя побери, где тут этот трёпаный ложемент?
Она уже направлялась по услужливой подсказке церебра в соседнюю каюту, когда его голос вновь догнал её, и на этот раз интонацию нескрываемого удивления уже невозможно было спутать ни с чем иным. Церебр в буквальном смысле не понимал, как реагировать на происходящее:
— Моя госпожа, прошу прощения за доставленные неудобства, но мы в настоящий момент не можем приступить к отстыковке.
— Какие-то проблемы?
— Дело в том, что по правилам перевозки пассажиров, внешнюю камеру гермошлюза следует всё время рейса содержать неопрессованной.