Фрося. Часть 3
Шрифт:
Наконец Аня оторвалась от записки:
– А, знаешь мама, я наверно поменяю мнение о Марке Григорьевиче.
глава 52
Мать с дочерью почти не спали в эту ночь, предшествующую до крайности опасному и важному визиту Ани в КГБ.
Фрося несколько раз просыпалась, слыша тихие шаги Ани по коридору, залу и кухне.
Молодая женщина не находила
Это были не просто переживания, это был страх перед заведением, о котором до нынешних времён, с тридцатых годов, а то и раннее, люди вспоминают и упоминают с содроганием.
Намного опережая назначенное время, Фрося с Аней на метро прибыли на Лубянку.
Мимо памятника железному Феликсу проследовали ко входу в громоздкое серое здание, где на проходной проверили списки визитёров и во внутрь пропустили одну только Аню.
Оставив мать снаружи, та скрылась за тяжёлой дверью и душу Фроси поглотила мрачная неизвестность.
Время тянулось невероятно медленно.
Прошло уже больше часа, как Фрося окутанная страхом за дочь, вышагивала взад вперёд мимо сурово глядящего на неё Феликса Эдмундовича.
Дзержински даже вылитый в железе излучал строгость и непримиримость.
Вдруг в дверях показался дежурный и позвал её по имени отчеству:
– Ефросинья Станиславовна?
Сердце вдруг остановилось, в глазах на мгновенье потемнело.
Наконец она почувствовала в груди нерешительный толчок и вместе с ним выдохнула:
– Да, это я.
– Ефросинья Станиславовна, у вас есть с собой паспорт?
Женщина утвердительно кивнула.
– В таком случае вас просят подняться на второй этаж и проследовать в кабинет номер сорок шесть.
Фрося на негнущихся ногах поднялась по лестнице и, очутившись в длинном коридоре, отыскала дверь с нужным ей номером, где прочитала табличку - капитан Соколов Евгений Николаевич.
Постучала и решительно толкнула массивную дверь.
За пустым столом сидел молодой симпатичный человек в штатском костюме, может быть только немного старше её дочери.
Сама дочь сидела напротив, на краешке стула и по напряжённой её спине, мать догадалась, насколько нелегко складывается здесь разговор.
Аня не оглянулась на мать, наверное, ей так было определено вести себя.
Молодой человек привстал со своего места и указал рукой на стул, стоящий в стороне:
– Меня зовут Евгений Николаевич, я следователь особого отдела в нашей организации, прошу вас присесть и ответить на ряд возникших к вам вопросов.
Ефросинья Станиславовна, надеюсь на ваше благоразумие и хочу получить от вас чёткие, короткие и честные ответы.
Фрося от сдавившего грудь волнения, не смогла произнести утвердительных слов, а только кивнула.
– Аня, ваша родная дочь?
–
– Сколько у вас детей?
– Трое сыновей и дочь.
– Дочь, это Аня?
– Да.
– Каким образом она попала в ваши руки?
– В августе сорок первого мимо моего дома гнали колону евреев, среди которых были Меир и Рива Янковские, врачи из нашего города, которые спасли мне жизнь при родах сына.
По моему предложению Рива собственноручно передала девочку мне, чтобы я её укрыла и спасла от вероятной смерти.
– У девочки были документы, вы её удочерили?
– Нет, сами понимаете, война и послевоенное время, было не до этого, я её записала на себя, только перед тем, как ей надо было идти в школу.
– Сколько раз вы были замужем?
– Официально один раз, но я не гулящая и всем своим старшим детям дала образование.
– Вы, не кипятитесь, я вас пока не в чём не обвиняю, а просто сравниваю ваши ответы с показаниями Ани.
– Все мужчины от кого у вас дети живы?
– Нет, только двое, отец младшего умер.
– Вы носите его фамилию?
– Да.
– Простите, это вне протокола, Клара Израилевна Вайсвасер вам кем-то приходилась?
– Да, это мать моего любимого мужчины, от которого я ращу сына, мы с ней проживали вместе последние восемь лет.
– Примите мои соболезнования, героическая была женщина, настоящая большевичка.
Фрося, молча приняла казённые слова молодого человека и ещё больше подобралась, понимая, что разговор сейчас может принять другой характер.
– Скажите, уважаемая, как такое случилось, что в семье человека, занимавшего высокую должность в нашем правосудии, пригрелся подобный вражеский элемент?
– Клара Израилевна последние два года очень болела и не выходила из дому.
Моя дочь, как вы знаете, проживала со своей семьёй далеко от нас, в Вильнюсе и поэтому нам ничего не было известно о его деятельности.
Должна вам заметить, что Клара Израилевна отрицательно относилась к высказываниям и деятельности, подобных моему зятю.
– О каких высказываниях и деятельности вы говорите?
Фрося напряглась, разговор начинал принимать серьёзный оборот и она не знала, как правильно отвечать, чтобы не навредить своей дочери, и в то же время, не показаться скрывающей что-то незаконное от властей: