Фрося. Часть 5
Шрифт:
А, может быть, лучше бы он оставался простым слесарем и, тогда не стал бы таким холодным, равнодушным человеком по отношению к своим близким.
Вчера она разменяла седьмой десяток, страшно даже подумать, хотя до сих пор на своих плечах и душе груза этих лет не ощущает, но о будущем всё же задуматься уже не помешает.
Вот слетает в Израиль, разберётся там, что и по чём, и примет уже окончательное решение о своём будущем, точнее, о месте жительства на старости лет.
Анютка ей сообщила, как бы между прочем, что Фрося по закону Израиля является праведником
жизнью представителя еврейского народа и, поэтому она и её близкие имеют полное право на гражданство этой страны.
Аня также вскользь заметила, что Фрося получит от государства Израиль, всякие там пособия и почётные награды.
Чушь собачья, нужны ей больно эти награды и пособия, слава богу, сама не бедная, до конца жизни ей хватит денежек на все её причуды, а их ведь у неё не так уж много.
Наверное, зря она тогда не послушала Марка и не уехала в семьдесят пятом году в Израиль, эгоистка, думала только о себе, а теперь Сёмочка плотно застрял в этой стране,
ведь там в Новосибирске он в силу своей научной деятельности лишён права на выезд за границу, а тем более в Израиль, который считается для Советского Союза чуть ли не
врагом номер один.
Тьфу ты, а ещё эта проклятая война в Афганистане, что там делают наши войска, за что гибнут и калечат тела и души наши парни, ей вовсе не понятно.
Ту чушь, которую втюривают простому обывателю партийные органы на Фросю не производит никакого впечатления, ведь рядом с ней находятся такие продвинутые в политике умники, вроде её сыновей Андрея с Семёном и начальника и друга Валеры.
Неожиданно мысли перескочили на Аглаю - что это подруга проигнорировала её юбилей, может запамятовала или не посчитала нужным напомнить ей о возрасте.
Да, что теперь с неё возьмёшь, живёт себе спокойненько со своим Петей в Западной Украине, по-стариковски возятся на приусадебном участке, зимой ходят на лыжах в горы, ездят в крутые санатории для ветеранов войны и принимают приезжающего на побывку внука Петра, который учится в военном училище.
В принципе, она за подругу рада, но немножко всё же обидно, что та, так отдалилась от неё.
Под нагромождением всех этих навалившихся на неё дум, Фрося всё же, в конце концов, забылась тяжёлым сном.
Утром из глубокого сна её вырвал гогот сыновей в соседней спальне.
Она накинула халат и проследовала к ним в комнату, жаль ведь терять время на сон, когда у неё в гостях дети.
Зайдя в спальню к сыновьям, Фрося услышала последние ехидные слова, сказанные Сёмкой, от которых Андрей залился чуть ли не детским смехом.
– Андрюха, жаль, что ты не видел какая испуганная морда была у нашего партийного брата, когда ты читал поздравление от Анютки, он от страха, наверное, в штаны наделал.
Помнишь, он до конца вечера, так и не поднялся со своего места.
Его босс, как глянул на него, так тот за одну секунду сменил на своём лице всю гаму красок, не зря вскорости побежал в туалет, а потом
– Сёмчик, избавь меня бог, я в детстве и юности не больно то хотел его физиономией любоваться, а теперь и подавно. А, как думаешь, получит он по шапке, что скрыл факт наличия родственников за границей?
Фрося сочла нужным срочно вмешаться в разговор взрослых сыновей:
– Как вам ребята, не стыдно, чего вы зубы скалите и злорадничаете, ведь он, как бы вы не открещивались, а ваш брат.
Вот, скажите, чем ваше отношение к нему отличается от того, как Стас отмежевался от сестры, а ведь родню мы не выбираем.
Сыновья сконфуженно замолчали, они знали, как расстраивает мать, когда между её детьми закрадывается враждебность или отчуждение.
– Мамань не злись, все же не могут быть такими, как наша святая Анна, та до сих пор тоскует по этому увальню и если бы он только ей протянул палец, так она ему бы в ответ всю свою душу отдала.
– Ладно, ребята, проехали, этому разговору всё равно нет конца и края, вряд ли я вас смогу заставить полюбить его, но быть немножко снисходительней, всё же попрошу.
Хотите валяться, валяйтесь, а я пошла чай пить.
– Мамулька, мы с тобой, тем более у нас с Андрейкой к тебе просьба есть.
– Сейчас будете просить или за чаем?
– За чаем, за чаем, но мамулька, чаем нас не накормишь, бутерброды готовь, я ведь вчера толком и покушать не успел.
– Так, ты братан, только в тарелку к Танюхе и смотрел.
Фрося не стала слушать своих пребывающих в хорошем настроении балагуров, да и тема, связанная с обсуждением Стаса, ей была крайне неприятна, и, поэтому развернулась и
пошла на кухню.
За чаем Фрося заметила, что братья заговорчески переглядываются, словно, желая переложить просьбу к матери, друг на друга.
– Ну-ну, шалопаи, я кажется догадалась о вашей просьбе, что опасаетесь, мать обидеть, желая сделать ноги из дому, и в придачу, похоже, хотите посягнуть на мои старенькие
колёса, угадала?
– Мамань сразила, Шерлок Холмс тебе в подмётки не годится, угадала с точностью до микрона.
– Мамулька, мы к вечеру постараемся явиться, а Московский мороз такой злющий и такси в городе не легко поймать, про городской транспорт вовсе молчу, но если ты возражаешь,
мы и на метро покатаемся.
– Да, не дурите вы голову, берите моего жигуля и катите из дому, а я в кои-то веки займусь обедом, ведь нужно детей потчевать домашней едой, столовками вы и так сыты.