Фрося. Часть 5

Фрейдзон Овсей Леонидович

Дети не сводили с неё глаз, но не трогались с места, а младшая закусила губку, готовая расплакаться при виде чужого человека.

Фрося стремительно пересекла комнату, достала из сумки яркую мягкую игрушку и протянула малышке:

– Держи мишку, смотри какой у него смешной носик.

Девочка заулыбалась и потянула игрушку в рот.

Таня подскочила:

– Леночка, нельзя в ротик, надо в ручках держать, давай посадим твоего

мишку вот здесь.

Фрося в это время повернулась к старшей девочке и вручила ей большую коробку с куклой:

– Ну, а ты в рот игрушку не будешь брать?

– Не буду, спасибо.

Девочка взглянула на мать, ожидая от неё одобрения и в тот же момент раскашлялась.

– Анжелка, давай я тебе помогу открыть коробку, но вначале ответь тёте, как тебя зовут.

Девочка от смущения опустила глаза и вновь закашлялась.

– Так, мы уже вроде, как и познакомились, одна Лена, а вторая Анжела. Правильно я поняла?

Старшая девочка кивнула головкой и вся погрузилась в открываемую мамой коробку.

– Танюха, я и, правда, загляну быстренько в туалет, а потом мне надо с тобой серьёзно поговорить.

– Хорошо Ефросинья Станиславовна, Анжелла посмотрит за Леной, а мы с вами можем уединиться на кухне.

После туалета Фрося со своей сумкой прошла вслед за Таней на кухню.

– Так, вот Танюха, держи, тут кое-какие продукты, там и конфеты есть, но я не стала без твоего разрешения девочкам их давать, может быть им скоро кушать.

Ты, можешь мне не поверить, но у меня есть пятеро внуков и ни с одним я не имею тесного контакта, годами их не вижу.

А, когда бывает с ними встречаюсь, то они глядят на меня, как твои дочки сейчас смотрели.

– Фрося, зачем вы так потратились, мы же не голодные, а мама вечером должна ко мне зайти, и она принесёт нам необходимое.

Фрося отмахнулась, неспешно оглядываясь - обычная стандартная советская кухня шестидесятых годов, не больше шести квадратов.

Таня умудрилась расположить здесь, кроме навесных ящиков, холодильника, газовой плиты и кухонного стола с табуретками, тумбочку со стоящей на ней швейной машинкой.

– Танюха, я так понимаю, это также твой рабочий кабинет, это ещё надо умудриться, чтобы всё так разместить, ничего не скажешь, царские хоромы, душа с них вон, с нашего партийного правительства, в каких условиях живут люди.

– Ефросинья Станиславовна, у других и таких хором нет, я знаю семью, которая живёт в трёх комнатной распашонке, ютятся вместе родители и две замужние дочери, у одной

трое детей, а у другой двое.

–

Ладно, что мне до других, сейчас разговор только о тебе, и, так, меня сегодня Валерий Иванович упрекнул, что я хочу все мировые проблемы решить, а он утверждает, что надо думать, в первую очередь о себе.

Она усмехнулась и достала кошелёк.

– Вот, держи сотку, это тебе премия от нас за хорошо и вовремя выполненный заказ.

Не смотри на меня, как на мать Терезу, бери и пользуйся, лишними, как мне думается, не будут.

– Конечно, не будут, но что-то мне подсказывает, что вы даёте мне свои личные деньги, а их я у вас не возьму, ведь я разговаривала на днях с Наумом Ивановичем, и он ни о чём таком не обмолвился.

Фрося тяжело вздохнула:

– Танюха, гордость вещь хорошая, но иногда ею надо поступаться, хотя бы ради выживания, ради своих детей, поверь мне девочка, мне в этой жизни на многое пришлось пойти, но я никогда не продавалась и не продавала людей, а вот, дружескую помощь оказывала и принимала без зазрения совести.

Таня расплакалась:

– Не могу, не могу я принять от вас эти деньги, поймите меня правильно, не могу.

Фрося спрятала деньги обратно в кошелёк, грузно села на табуретку и подпёрла рукой голову.

Повисла гнетущая тишина, только слышны были всхлипы Тани и кашель больных детей из комнаты.

Наконец, Фрося подняла голову и взглянула на успокоившуюся Таню:

– Скажи, что ты можешь шить такое ходовое, хорошо продаваемое на базаре?

– Не знаю, вы меня озадачили, хотя не могу сказать, что не думала на эту тему.

– Так, что ты думала на эту тему?

– Ну, если бы достать джинсовый материал, то можно было бы брюки из него сшить по аналогу импортных, тем более у меня осталась машинка, которая клёпки загоняет, а клёпки, наверное, можно на том же базаре купить.

– Держи, эта сотня будет для тебя авансом, высчитаю, когда готовая продукция реализуется, а материал расшибусь, но достану.

– Фрося, вы это делаете для меня из-за Сёмы?

– На всякий случай тебе напомню, что мы с тобой были знакомы задолго до того, как вы встретились с Сёмой.

Когда я сегодня ехала к тебе, о нём даже не вспомнила.

Как ты не понимаешь, что у меня совесть не на месте, вначале я тебя втравила в левые заработки, а потом, из-за меня ты вынуждена была уйти с работы, а с этим жить я не могу

и не буду.

Таня пыталась возражать, но Фрося решительно выставила продукты из сумки на стол, рядом положила всю ту же сотню рублей и пошла на выход.