Фрося. Часть 6
Шрифт:
– Хорошо хитрец, приготовь, пожалуйста, нам ещё чаю.
Пока Алесь готовил чай, Фрося несколько успокоилась и начала соображать, как ей, в связи с тем, что выяснилось, следует поступать дальше. Скорей всего, надо как-то связаться с Америкой и в первую очередь с Леоном, он ведь обещал оказать помощь через еврейские организации, но у неё ведь нет его адреса и телефона. Значит, надо обратиться в американское посольство, найти ту строгую женщину, что постоянно маячила возле Марка. А ещё, надо посоветоваться со Стасом, прежде чем лезть в органы, а то так, можно многим своим близким навредить, а помощи не добиться. Вернулся с кружками чая Алесь:
– Бабуль, я слушаю...
–
– Бабуль, вы переехали в дом твоего бывшего первого мужа Степана вместе с ксёндзом Вальдемаром.
– Ах, да...
Фрося глотнула горячего чая.
– Правильно, это был сорок восьмой год, старшие дети должны были пойти в школу. Я всех троих детей перевела на свою девичью фамилию, они стали Госпадарские. Жизнь у нас складывалась туго, не было никаких средств к существованию. С огородика, что был рядом с костёлом, собрали совсем маленький урожай, его не могло хватить даже на пропитание, не говоря уже о весенней посадке, коровы не было, моя старенькая издохла ещё в сорок четвёртом, не за что было купить свинок и курей, работы для меня тоже не было. Дети стремительно росли, вырастали из своей одежды и обуви, я только тем и занималась, что перешивала им из старых костюмов Вальдемара и своих платьев, чтобы они могли закрыть свои тела от холода и сырости. Я тебе не сказала, что Рива вместе с девочкой, в пелёнках передала мне золотые украшения и я решила их продать, но где и кому...
– Бабуль, а пенсия от государства?
– Алесик, о какой пенсии идёт речь, когда Степан откупился домом, а Алесь считался врагом народа, да и неизвестно было, жив ли он вообще, а какую пенсию мог получать ксёндз, когда на веру началось страшное гонение?! Я пришла к Вальдемару, он жил в помещении кузни у нас во дворе и заявила, что больше не могу влачить жалкое существование, когда у нас в загашнике хранятся дорогие вещи, тем более, Рива на прощание крикнула мне, чтобы я их не жалела, а пустила на выживание. Вальдемар выслушал меня и посоветовал ехать в Вильнюс к евреям и там сбыть эти украшения, кроме этого, у него хранились десять золотых царских червонцев. И вот, я поехала в столицу Литвы. Не буду тебе рассказывать обо всех моих приключениях, но мне удалось осуществить эту операцию, продать небольшую часть имеющегося у нас золота, и мы стали богатыми...
Фрося улыбнулась своим воспоминаниям.
– Уже к весне я купила корову, свиней и кур, заготовила всё необходимое для весенней посевной и стала торговать на базаре. Всем окружающим я заявила, что продала выгодно дом в своей деревне, хотя за ту хибару, получила только корову. Заниматься с детьми у меня совершенно не стало времени и тут, мне на выручку пришёл Вальдемар, упокой господь его душу на том свете. Особое рвение к учёбе показал Андрей, который буквально в рот смотрел своему воспитателю и учителю, а тот в свою очередь тоже в нём души не чаял. Так сложилось с детства, что Стасик с Андрейкой совершенно не ладили друг с другом, а Анютка дружила с обоими и всячески пыталась их примирить. Почти двенадцать лет мне ничего не было известно об Алесе, но потом мне сообщили в органах, что он находится в лагере, а позже, что его определили на вольное поселение в каком-то посёлке в Сибири. Для поддержки Алеся, мы выслали ему посылку с продуктами и вещами, в которую также вложили один царский червонец. Можешь посмеяться над конспираторами, но Стас придумал спрятать золотой червонец в кусок сала и тот успешно дошёл до адресата. В органах я добилась разрешения поехать на поселение к своему любимому, но сдерживал мои действия очень больной к тому времени Вальдемар. Он и так был очень слаб, а после сообщения о том, что его любимый племянник Алесь жив, совсем сдал, потому что уже не чаял его увидеть. Вальдемар умер, а Стасу и Анютке в этот момент было по пятнадцать лет. Я пошла на то, на что не всякая бы мать решилась, отправила Аню в Вильнюс, устроив у очень хороших людей, А Стасик остался дома под присмотром соседки Оли, ведь он к этому времени поступил в наш городской техникум.
–
– Как я тебе сказала, не совсем одних, Стас у меня был очень самостоятельным и не разбалованным, хорошо справлялся по хозяйству и вечно что-то мастерил...
– Бабуля, я в шоке, ну а дальше, куда ты дела моего отца?
– Никуда я его не дела, а мы вместе с ним отправились в длинный путь в далёкую Сибирь. Андрейка в дороге был мне отличным помощником и терпеливо вынес все тяготы переезда с пересадками в поездах, а затем, на грузовике.
Я тебе ещё не сказала, что Алесь писал нам, как он нас любит и не может дождаться встречи и я мчалась ни о чём плохом не думая, на встречу своей любви.
–
Ну, а там, как вы встретились?
– Всё, на сегодня хватит, не могу я это спокойно вспоминать, а голова сейчас забита совсем другим. Алесичек, позволь мне подумать о своём Сёмочке, мне сейчас необходимо побыть одной, ведь сегодня на меня обрушилось столько всяких новостей, а ещё ты растравил душу воспоминаниями о далёком прошлом.
– Бабуля, я вижу, что ты очень устала, но рассказать о твоём героическом прошлом, ты вызвалась сама.
И Алесь нежно поцеловал бабушку в щёку.
глава 46
Фрося поняла, что без помощи снотворного ей сегодня не уснуть. Она приняла сразу две таблетки и через короткое время провалилась в тяжёлый, но столь необходимый сейчас, сон. Пробудившись, поняла, что уже довольно поздний час, окно, не смотря на зиму, уже осветило спальню и находящиеся в ней предметы мебели и мелкие вещи. Голова была тяжёлая, сказывалось пережитые вчера треволнения и принятое на ночь снотворное. Нехотя поднялась с кровати и приступила к ежедневному утреннему распорядку. Алесь уже давно удалился на занятия в музыкальном училище, но на кухонном столе обнаружила от него записку:
"Бабуля, надеюсь, что проснёшься в добром здравии. Позвони немедленно Тане. Я тебя не добудился, а Анжелке необходимо с тобой срочно поговорить. Целую, Алесь."
Фрося тряхнула головой, отгоняя последние признаки сонливости - ну, что там приключилось, сама ещё не знаю, что думать, что делать, куда бежать... Трубку телефона подняла Анжела, буквально после первого звонка:
– Бабушка, маме очень плохо, она не поднимается с кровати, ничего не кушает, не пьёт и только плачет.
– А, где Лена с Сёмой?
– Лену отправила в школу, Сёмочку завела в садик, а сама не пошла в школу, караулю маму, мне за неё страшно.
– Анжела, я сейчас приеду, не отходи от неё.
Фрося в считанные минуты собралась и вылетела из дому. Не успело сердце успокоиться от вчерашних стрессов, на тебе, новые. Старшая, не по годам взрослая дочь Тани открыла дверь и прошептала:
– Бабушка, как хорошо, что ты так быстро приехала, я не знаю, что мне с мамой делать, она заговаривается.
И девочка вытерла рукавом свитера слёзы. Фрося скинула шубу и прямо в сапогах рванулась в спальню, где на кровати лежала бледная, как полотно невестка, широко распахнутыми глазами, уставившись в потолок.
– Танечка, Танюшка, миленькая моя, что с тобой, моя хорошая, возьми себя в руки, ты ещё так нужна своим деткам, а скоро понадобишься Семёну...
Таня неожиданно улыбнулась:
– Не нужна я ему, не нужны ему наши дети, лучше бы он умер, чем бросил нас, лучше бы я его похоронила в цинковом гробу, чем жить и знать, что мы ему до лампочки.