Фрося
Шрифт:
Они уселись на парковую скамейку в тени, уже, густо зелёного тополя и добрая работница
регистратуры заверила Фросю:
– Послушай, дело твоё не простое и самой тебе никогда не справиться, даже за такую
бумажку, ты не найдёшь у кого можно выяснить в какой кабинет и по какому вопросу
обращался такой-то гражданин.
Сегодня ступай туда, откуда пришла, а завтра к полудню приходи на эту же лавочку, а я к
этому времени постараюсь сделать, что от меня зависит, напиши
данные, приложи ещё парочку сотенных, и иди себе спокойно отобедать, что ли, на тебе
ведь лица нет, ты такая бледная.
Фрося побрела обратно к воротам, на больших часах расположенных на центральном
корпусе медицинского центра, стрелки уже подходили к четырём часам дня.
До сих пор во рту у Фроси ещё не было маковой росинки, она решила зайти в ближайшую
столовую покушать, но при одной только мысли к горлу подступила тошнота.
Решив, что это от голода, она всё же зашла в ближайшее кафе, с трудом скушала
гречневой каши с сосисками и запила компотом, это ей далось с трудом, тошнота волнами
подкатывала и подкатывала, Фрося поспешила выти наружу из кафе в свою гостиницу,
надо отдохнуть, как следует, к завтрашнему дню всё пройдёт.
глава 91
В гостиничном номере Фрося не находила себе места, тошнота отступила, но тяжёлые
мысли не давали покоя:
– Где же ты, мой миленький Сёмочка, что с тобой и как мне тебя отыскать?
Убегая от мрачных мыслей, она покинула гостиницу и пошла бродить по Москве.
Наступил тёплый майский вечер, на улицах было полно людей, все куда-то спешили.
В витринах магазинов было тесно от всевозможных продуктов и нарядов.
Для глаз деревенской женщины всё это было диковинно и поражало воображение.
Она любовалась фасадами старинных зданий, останавливалась, читала надписи на
памятниках, впечатляло, какое количество легковых машин проносилось мимо и,
неожиданно, она вышла к станции метро.
После некоторых колебаний, всё же решилась спуститься в подземку и проехать
несколько остановок.
Она нерешительно ступила на эскалатор и чуть не упала, сходя с него, подумала с
улыбкой: экая неловкая, одним словом, деревня.
Поразилась внутреннему убранству, облачённой в мрамор станции метро, разглядывала
мозаичные росписи на стенах и потолке, вместе с шумной толпой людей втиснулась в
вагон, пронеслась несколько остановок.
Затем, проделала такой же путь назад, побоявшись путешествовать долго под землёй, не
ровён час, заблудиться можно.
В гостиницу вернулась, когда уже совсем стемнело
От всех пережитых за сегодня волнений, впечатлений и от долгого нахождения на ногах,
накопилась такая усталость, что, понежившись недолго в ванне, завалилась на широкую
кровать, быстро уснула, с мыслью, что, возможно, где-то здесь в огромной Москве
находится её Семён, который не знает ничего о том, что, она так близко от него.
Утром она не почувствовала тошноты и обрадовалась, списав вчерашнее состояние на
усталость, после долгого переезда в поезде.
В буфете гостиницы попила горячего какао с булочкой, намного раньше назначенного
времени явилась на заветную скамейку.
Устроилась в тени старого тополя, стала ждать вестей от доброй женщины из
регистратуры.
Разомлев от тёплого воздуха и запаха исходящего от деревьев, трав и цветов, неожиданно
задремала.
Из этого дремотного состояния её вывел голос, присевшей рядом знакомой женщины:
– Ну, и задала ты мне задачку, милочка, хорошо, что я здесь работаю уже много лет,
многих знаю, от санитарок до профессоров.
Ну, не смотри ты на меня, как на лик святой богоматери, кое-что выяснила, но думаю, что
это тебя мало обрадует.
Да, твой милёнок прошёл тут обследование, его срочно отправили в Киев, там есть новая
светила в области кардиологии - некий Амосов и твой Семён срочно уехал туда ещё пять
дней назад.
Как мне сказали, дела у него неважные, у нас в центре не взялись сделать ему операцию,
это чревато летальным исходом, так, что крепись, милочка, будь готова ко всему и молись
на того Амосова.
Фрося вдруг побледнела, к горлу подступила тошнота и потеряла сознание.
Очнулась уже на каталке в приёмном покое, рядом хлопотала знакомая ей вестница и
другие люди в белых халатах.
Вскоре пришла медицинская сестра, взяла у Фроси анализ крови из вены, её заставили
сдать анализ мочи и отвезли в какую-то палату.
К этому времени ей стало значительно лучше, она попыталась встать, но её остановила
всё та же сердобольная женщина из регистратуры:
– Лежи, уже, лежи, напугала ты меня до смерти, это же надо так к сердцу взять, знала бы,
не бралась за это дело.
Прошло часа два и возле них появилась сестричка с улыбкой на губах:
– Вставайте, вставайте, вы совершенно здоровы, у вас всего лишь восьмая неделя
беременности.
Выйдя из ворот кардиологического центра, Фрося медленно побрела в сторону
гостиницы.
Дома, магазины, учреждения, переходы, светофоры...
– всё виделось, как в тумане.