Фроттаж
Шрифт:
– Что ж, так даже лучше. Не придется тратить свое время на каждого по отдельности. Я хочу, чтобы вы знали, что вы для меня больше – никто и ничто. Вы умерли для меня и теперь хоронитесь среди всех тех людей, которые когда-либо причиняли мне боль. Даже не пытайтесь снова подружиться, я не такая как вы. Считайте меня стервой, но мое сердце не сумеет простить вашу подлость.
Они молчали, и Имма продолжила путь, на ходу болезненно ударив в плечо бывшую лучшую подругу. На душе отнюдь не стало легче, и, когда она вышла в коридор, где, лениво опершись о стену, стоял Сехун, сердце ухнуло в пятки, а кислород словно выкачали
Девушка хотела молча пройти, но знакомая теплая рука вцепилась в ее плечо, разворачивая Имму к лицу парня. Она уже открыла рот, чтобы запротестовать, но внезапный рывок в ее сторону заглушил фразу жадным поцелуем. Он был так нетерпелив и немного груб, но Имма таяла от этих ощущений, хоть и не хотела этого признавать. Краем глаза она заметила, что выбравшаяся из ниши парочка ошарашенно застыла неподалёку, наблюдая развернувшуюся сцену в коридоре.
И кто теперь был прав? Она только что распалялась о честности и предательстве, а теперь сама же зажимается в коридоре с новеньким? Собрав всю свою силу в ладонях, Имма оттолкнула парня и, злобно вперившись в него взглядом, пробормотала:
– Тебя я тоже ненавижу.
После этого девушка, миновав класс, пошла к выходу, намереваясь снова пропустить учебный день. Кажется, ей теперь попросту не сосредоточиться, особенно после неожиданного поцелуя Сехуна. Они ведь уже все решили, так почему же он так настойчиво продолжает сводить ее с ума?
========== Глава 9 ==========
В тот день Имма вернулась домой поздно, бродя по заполненным людьми улочкам и размышляя обо всем на свете. Погода была хоть и благоприятная, но все же напоминала, что на пороге зима и вот-вот ударят морозы, а пока лишь неприветливый холодный ветер лизал щеки и нос, набрасывая на них пунцовый оттенок.
Поплотнее кутаясь в свою совершенно не согревающую кожаную куртку, девушка шмыгнула носом, стоя в дверях квартиры и напряженно вслушиваясь в тишину. Стонов вроде бы не было, а значит есть вероятность, что никаких хахалей пока что нет. Облегченно вздохнув, брюнетка быстро разулась и пошлепала по коридору, крутя головой в поисках родственницы, которую, к слову, обнаружила на кухне, сидящей за обеденным столом.
– Что делаешь? – упустив приветствие, обратилась к ней Имма, и та, лениво подняв голову, флегматично надула губки:
– Пытаюсь написать новую мелодию к песне Чанёля, но пока что глуховато.
– Понятно, - кивнула девушка, пошла к чайнику и клацнула кнопку, активируя нагрев. Опершись бедрами о край столешницы, она вяло покосилась на холодильник и, подумав, что, возможно, в нем найдется что-то вкусненькое, подошла и заглянула внутрь. Взгляд тут же упал на небольшой пирог, с виду похожий на вишневый, и, сузив глаза, Имма пробормотала:
– Ты ходила в кондитерскую?
– Что? – растеряно переспросила Мина и, заметив, куда смотрит сестра, покачала головой: - Нет, это Сухо заходил. Жаловался на жизнь.
Раздраженно закатив глаза, девушка захлопнула холодильник и, услышав звук закипевшего чайника, подошла к столу. Подтянув чашку, она насыпала немного заварки и быстро залила, после чего расположилась напротив родственницы за столом и строго посмотрела ей в глаза:
– Пожалуйста, не принимай подобные подачки от этой семьи.
Мин удивленно свела брови и сняла небольшие очки, которые надевала только тогда, когда выводила свои скрипичные
– Интересно, почему я не должна этого делать?
– Потому что я не хочу иметь ничего общего с ними, - будто само собой разумеющееся пояснила Имма. При воспоминании о Сехуне и его неожиданном поцелуе по коже бегали мурашки, а в области сердца предательски щемило. Становилось трудно дышать и хотелось попросту стереть себе память, чтобы не мучиться. В такие моменты девушка напоминала самой себе отравленную собаку, успевшую наесться яда, но, так как организм умирает очень медленно, мучающуюся от смертельной боли, скручивающей желудок. И один Бог знает, когда отрава полностью убьет ее, не слушая сознание, требующее как можно скорее избавить его от этого ужаса. Примерно тоже самое ощущала и она, и это было намного хуже любой болезни или травмы.
– Хм, - задумчиво коснулась виска Мин и отвела взгляд, перебирая в голове различные фразы, требующиеся для данного разговора. – Я знаю, что мы с тобой не особо близки, но чувствую, что в этот раз все намного запутаннее, чем обычно. Я имею ввиду то, что творится в твоей душе.
– Ох, только давай без философских рассуждений, ок? – поморщилась Имма, отпивая горячий напиток из дымящейся кружки. Она знала этот тон сестры, когда та пыталась вывести ее на откровение, но еще ни разу ей этого не удавалось, просто потому что девушка не готова была довериться той, кто и свою-то жизнь устроить не в силах. Ей казалось, что стоит раскрыться Мине - и она станет частью всех проблем, волнующих Имму, а это было бы уже просто слишком.
Но в этот раз, язвя сестре, она втайне хотела, чтобы та не сдавалась и все же довела дело до конца. Ей хотелось рассказать все, что накопилось за эти дни, будто это могло избавить ее от напряжения и тяжести создавшихся от словно перемешанных миксером чувств.
– Что-то произошло между тобой и Сехуном? – спокойно поинтересовалась Мин, благополучно игнорируя предыдущую фразу сестры. – Что-то, что заставило тебя влюбиться в него?
– Кто тут влюбился? – сорвалась брюнетка, прошивая родственницу недобрым взглядом. – В этого себялюбивого чурбана, которому нужны лишь подруги на одну ночь?!
– Понятно, - перекрестила пальцы девушка, и Имма запоздало осознала, что, в общем-то, практически все и выложила одной фразой. Обречённо вздохнув, она отодвинула чашку в сторону и упала на вытянутые перед собой руки, пряча лицо за длинными волосами.
– Бесит.
Мин снисходительно улыбнулась и ласково погладила сестру по волосам, начиная свою лечебную моральную лекцию:
– Я когда-то влюбилась в мальчика… Он был моей первой любовью, а еще самым популярным в школе, – брюнетка напряглась, вслушиваясь в рассказ сестры и слегка морщась от щекотных касаний ее пальцев. – Он сказал, что если я дам ему пощупать свою грудь, то женится на мне. Я тогда была совсем глупая и наивная, даже ни разу не целовалась. Поэтому когда услышала это - обрадовалась и, конечно же, согласилась. А потом этот мальчик показывал всем фотографию моей почти отсутствующей груди всему классу, потому как оказалось, там был не только он, а еще его друг, фотографирующий из-под парты. Наверное, я была слишком увлечена, чтобы заметить его.