Фроттаж
Шрифт:
Почему именно та блондинка? Почему какой-то замызганный туалет, пусть и в дорогом клубе? Почему жаркие поцелуи, что почти дошли до чего-то более откровенного?
Сердце тяжело ударило в груди, и девушка поспешно заморгала, предотвращая появляющиеся слезинки. Как же ей хотелось все забыть, но память - не листок бумаги, исписанный простым карандашом. Резинкой не сотрешь, да лезвием не подчистишь.
Принять как должное то, чего, по сути, ее не должно касаться… Вот что сложнее всего. Он ведь изначально ничего не обещал, предупреждал, что не хочет серьезных отношений, а она просто решила проявить чисто женскую хитрость, думая, что это привяжет его раз и навсегда. С какой стати после минета
Горько вздохнув, Имма опустила голову, засмотрелась на отражающиеся в поверхности напитка звезды и подумала о сестре, которая осталась в клубе. К счастью, Пак догадался предупредить ее о том, что они уезжают, и дал честное слово не оставлять младшую родственницу без присмотра. Поэтому когда брюнетка заявила, что хочет домой, парень беспрекословно подчинился, но привез ее не совсем куда нужно. Домой, да вот только к себе.
Впрочем, к тому времени, как они подъехали до нужного подъезда, девушка успокоилась и даже слегка отвлеклась, слушая бесконечное болтание Пака, ведущего машину и делающего вид, что не видит ее слез. Имма была очень благодарна ему, что он не полез сразу с расспросами, а просто молча дал ей возможность перетереть это все наедине с собой. Не каждый человек поймет такую девушку как она, а особенно мужчина, но, видимо, Чанёль был послан ей свыше, и его поддержка совсем не стала лишней.
Теперь ей и вовсе не хотелось домой, да и была вероятность, что Сехун может нагрянуть с желанием поговорить. Да вот о чем? Хотя, может, это просто очередной способ внушить себе, что она ему нужна? Просто сознание упрямо твердит, будто это его «Имма!» в след убегающей девушке было отчаянной попыткой остановить ее, но кто в это поверит, кроме нее самой?
– Черт, я снова обжегся, пока выливал кофе из кофеварки, - пробурчал появившийся на балконе Чанёль и ловко прыгающий во второе кресло. Хоть на улице было и холодно, Имма укуталась в теплый плед, принесенный парнем, и чувствовала себя вполне хорошо, а вот сам Пак был одет в черный свитер с высоким воротником, джинсы и кожаную курточку, поэтому, скорее всего, тоже мало тревожился погодой. – Знаешь, а этой ночью обещали снег…
– Было бы здорово, - вздохнула девушка, переводя взгляд с него снова к небу. – Если пойдет снег, то звезды исчезнут.
– У меня в туалете есть звезды, - повернул к ней голову Пак и, поймав удивленный взгляд Иммы, добавил: - Флуоресцентные, правда…
С минуту брюнетка переваривала сказанное, а затем, хватаясь за живот, разразилась громким смехом. Пак неуверенно улыбнулся и сделал глоток из своей чашки, тоже задирая голову вверх и глядя на светящиеся точки.
– Я думала, что обои, которые светятся рисунками в темноте, вешают только в детских комнатах, - сипло протянула Имма, смахивая слезинки, образовавшиеся в уголках глаз от сильного смеха. – А ты их в туалете навешал?
– Ну, не я, а моя мама. Ей кажется, будто так она становится ближе к природе. Ну, мол, сидит под открытым небом и все дела… - пожал плечами певец и снова улыбнулся, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. – Никогда не понимал ее логику.
– Мне уже нравится твоя мама, - прохрипела брюнетка, все еще смеясь и одновременно стараясь удержать дрожащую в ладони чашку. – Может, и у себя в туалете звездочек налепить? Интересно, сестра оценит?..
Короткий смешок показал, что Чанёль оценил шутку, но потом и смех и голоса стихли, пропуская вперед городские звуки, наполненные сигналящими машинами и гудящими заводами вперемешку с уличной музыкой и людским гомоном. Было здорово вот так сидеть и смотреть на город издалека, думать, чем же там заняты люди,
Имма уже успела понять, что Пак – тот человек, с которым приятно молчать. Он просто будет рядом, и этого достаточно, хоть они и почти незнакомы. Этот парень - отличный друг, понимающий и отзывчивый человек, достойный слушатель. Тот, кого так сильно не хватало в ее жизни, но теперь она даже не была уверена, рада ли такому появлению. Если раньше она могла просто запереться в комнате и вдоволь поплакать, то сейчас ей совсем не хотелось этого делать.
– Значит, есть тот, кого ты любишь, - будто разговаривая с самим собой, произнес Чанёль. Он продолжал смотреть вверх и потягивать кофе. Выглядел совершенно спокойно, словно ему было интересно поболтать о чужой жизни и чувствах, в то время как сама Имма редко могла вытерпеть, например, надоедливые россказни той же самой бывшей подруги. – Он сделал что-то, что разбило тебе сердце. Есть предположение, что он изменил тебе с другой. Я прав?
Вздрогнув от внезапного обращения к себе, девушка коротко кивнула и, потупив взгляд, негромко сказала:
– С девушкой, у которой вместо мозгов плавает окислитель краски для волос.
– Тогда это в тысячу раз обидней, - цокнув языком, слишком серьезно ответил Пак и медленно покивал головой, вызвав у девушки насмешливую улыбку. Он был очень милым и пытался вести себя дружелюбно, что, в целом, подкупило ее. – Ну, я надеюсь, что ты не стала думать, будто она чем-то лучше тебя? И не мечтаешь о том, как вырвешь патлы той курице?
– Нет, я думала о том, что ты мне нравишься, - улыбнувшись уголком губ, пробормотала Имма и поймала настороженный взгляд парня, поспешно добавив: - Я имею в виду, как друг.
– Надеюсь, что только как друг, потому что обычно девушки с разбитыми сердцами слишком спешат найти своим бывшим замену, и под цель попадает кто угодно, даже первый попавшийся, - сказал Чанёль, чуть подавшись вперед, и полоска проникающего сквозь открытую в дом балконную дверь света разделила его лицо на две части. – А я не хочу быть первым попавшимся.
– Я не такой человек, - делая обиженный вид, пробормотала Имма и наигранно мрачно отвернулась от него. Однако Пак не растерялся и, выбравшись со своего кресла, отставил чашку на раму, а сам подошел к девушке, чтобы легонько потрепать ее за холодные щеки.
– Ох, ты такая милашка, когда злишься!
– Отпусти, - попыталась ударить его брюнетка, но он увернулся, и вскоре очередные попытки добраться до парня превратились в подобие игры с громким смехом и насмешками. Имма снова ощутила то самое чувство легкости, как и тогда, после поездки с Чанёлем в машине. Они совсем недавно познакомились, но с этим парнем было настолько просто, что хотелось, чтобы время тянулось вечно, а все проблемы так и не появлялись на фоне обоюдного веселья.
Весь вечер они болтали обо всем на свете, но тема с «парнем, разбившем ей сердце» к счастью, благополучно замялась, и больше к ней никто не возвращался. Не то чтобы Имма не хотела делиться с ним этим, просто считала, что ему не нужны ее проблемы. К чему это все, если они могут заняться чем-то более интересным, нежели обсуждение двух персон, воспоминания о лицах которых вызывают у девушки чуть ли не отвращение?
Поэтому, начиная с ужина и заканчивая просмотром сопливой дорамы, прошел весь остаток вечера и добрая половина ночи, за которые Имме удалось узнать, что Чанёль уже как полтора года живет один, а его мама умерла от рака, которым болела достаточно долго. Он рассказывал это с веселым выражением лица, но девушка понимала, что ему больно вспоминать об этом и Пак просто пытается выглядеть сильным в ее глазах. Так же, как и она в его.