Фуллер

Кофф Натализа

Обормот явился, практически, сразу.

— Что это? — мотнула я головой в сторону окна.

Брат моментально смекнул, в чем дело. Но предпочел юлить.

— Подоконник, — невозмутимо ответило младшее поколение.

— Откуда деньги?! — потеряла терпение я.

— Даря, — вздохнул Феликс, настойчиво отодвигая меня за плечи дальше от кушетки и разбирая ее, превращая в широкую кровать, пусть старенькую и скрипучую, но зато на ней Феликс удобно помещался с учетом своего роста: — Какая разница? Заработал. Еще вопросы будут? Я спать хочу. И ты спать хочешь. Давай уже спать, а?

— Не заговаривай мне зубы! —

повысила голос.

— Иди спать, мамочка! — проворчал Феликс и, застелив простынь, тут же плюхнулся в кровать. — Утром промоешь мне мозги. Спать хочу.

Я прекрасно знала характер брата. Лег, закрыл глаза, разговаривать не станет.

Я прищурилась, рассматривая нахальную физиономию братца. Топнула ногой.

— Утром поговорим! — сообщила я и, недовольно топая, как стадо слонов, тем самым выражая свое негодование, вернулась в комнату.

Наутро, стоило мне проснуться, как я поняла, что брата в квартире уже не было. А на краю кухонного стола лежали крупные купюры и короткая записка:

«Я тоже тебя люблю, мамочка!»

И веселая рожица с высунутым языком. Вот и весь серьезный разговор в исполнении моего брата. И как его воспитывать?

Вздохнула. Купюры обжигали руки. А странное чувство надвигающихся неприятностей буквально жгло душу.

Спустя несколько дней, когда брат опять пропал, а вернулся уже под утро, в нашей квартире вновь появилась крупная сумма денег. Брат молчал или уходил от ответа. Я нервничала. Ну, вот откуда у подростка такие финансы?

Понимала, что мой Исаев будет молчать, как партизан на допросе. Выход был один — применить методы воздействия в отношении другого человека, а конкретно — соседской девушки, с которой брат дружил с самого детства, а сейчас — встречался, если судить по частым походам в кино и чаепитиям на территории нашей кухни.

Дождавшись, когда мой партизан-братец вечером следующего дня уйдет на свидание со своими гаечными ключами, прихватив термос с чаем и пару бутербродов, я помчалась в соседний подъезд.

Сеня сразу же открыла мне дверь. А спустя полчаса уговоров, расспросов с примесью шантажа (да-да, я могу и так, если исключительно для дела!), я узнала, что мой оболтус-братец участвует на своем потрепанном драндулете в каких-то запрещенных соревнованиях. Ключевым было слово «запрещенные». И я впала в отчаяние. Вытребовала у Сени координаты, где проходили эти занимательные мероприятия, и наутро помчалась на противоположную окраину города. Именно там, по словам Арсении, находился автоцентр «Фуллерит», принадлежавший некоему Мэту, который и организовывал нелегальные гонки.

Что еще за «Мэт»? — думала я, пока добиралась до нужного мне пункта назначения. Воображение в голове рисовало разукрашенного татуировками, лысого мужчину средних лет, страдавшего от избыточного веса и от пристрастия к наркотикам. Почему-то имя «Мэт» отождествлялось у меня исключительно с наркотиками. Я понимала, что явиться со странным требованием в незнакомое место, по меньшей мере, глупо. Однако благополучие брата я ставила превыше всего.

И вот, спустя два часа, мною, наконец, было обнаружено то самое место, если верить вывеске, лениво разместившейся над входом.

Глава 2

Дверь оказалась незапертой, и я без долгих раздумий перешагнула порог сервиса.

Я

не ожидала, что место, где ремонтируют автомобили, будет сиять чистотой и радовать порядком. Нет. Морально я готовилась к валяющимся под ногами запасным деталям и разбросанным инструментам.

А наткнулась на совершенно пустое длинное и узкое помещение и ровные стены, окрашенные в светло-серый цвет.

Я увидела дверь, расположенную напротив входа. Возможно, именно за ней и обитал хозяин «Фуллерита». Мой шаг уже не был таким решительным. Каждый удар каблука о каменный пол отзывался эхом, отчего по спине пробегали мурашки.

Пройдя через длинное помещение, надавила на дверную ручку. Она подалась легко, и я шагнула внутрь. Здесь царил полумрак, а тишину разрывали странные звуки, словно кто-то играл на барабанной установке.

Даже не играл, а лупил по тарелкам со всей силы, к тому же с сумасшедшей скоростью.

В дальнем углу у стены я увидела мужчину. В полумраке не могла рассмотреть его лица, но мужская фигура четко вырисовывалась на фоне темной кирпичной кладки.

Мужчина сидел за барабанной установкой, высекал одному ему известную мелодию и кивал в такт собственному ритму. Я шагнула ближе, надеясь привлечь внимание к себе. Но поняла — результата не будет. Молодой человек сидел, закрыв глаза.

Решила, что не стоит прерывать его игру и усугублять ситуацию. Ведь я, словно вор, ворвалась на чужую территорию с намерениями поскандалить и устроить разборки. Лучше подожду пару минут.

Замерев в нескольких метрах от музыканта, я украдкой разглядывала его.

Теперь, когда глаза привыкли к полумраку, я могла хорошо рассмотреть мужчину. Легкая щетина на щеках и волевом подбородке удивительным образом шла ему. Как и короткие темные волосы, которые торчали мокрым ежиком, словно их хозяин только-только вышел из душа. Капельки воды стекали по широким плечам и груди.

И я осознала, что покраснела. Нет, разумеется, мужским торсом меня не удивить. Ведь я живу под одной крышей с молодым парнем, фигура у которого была весьма спортивной. Феликс регулярно занимался в зале, бегал и играл с дворовыми ребятами в баскетбол. Но тело именно этого барабанщика показалось мне очень красивым. Под смуглой кожей перекатывались развитые мышцы, напрягаясь при каждом ударе палочек. Я понимала, что нужно отвести взгляд и прекратить пялиться на фигуру незнакомца.

Но не могла. Взгляд блуждал по плечам, груди, спускался до самого пояса, словно помимо моей воли глаза пытались максимально рассмотреть мужчину, сидящего с закрытыми глазами за барабанной установкой. Было что-то таинственное и неимоверно притягательное в каждом движении крепких рук, ударяющих по музыкальному инструменту.

Музыка резко оборвалась. Мой взгляд оторвался от мужского тела и замер на лице музыканта.

Судорожно сглотнула. Такого конфуза я не испытывала еще ни разу за все мои двадцать три года. Ни разу!

Взгляд незнакомца был хмурым, колючим и недовольным.

— От кого? — рявкнул мужчина.

А я поняла, что непроизвольно вздрогнула от звука его голоса, от эха, ударившегося о стены помещения.

— Что, простите? — подала я голос, понимая, что он стал немного сиплым.

— От кого ты пришла? — повторил свой вопрос мужчина, а палочки в его руках заплясали, практически, в воздухе.