Фуллер

Кофф Натализа

Она приглушенно кричала. Понял, что прячет лицо в подушку. А мне хотелось, чтобы весь, мать его, мир, слышал, кому эта женщина принадлежит.

Чувствовал, как ее тело бьется в экстазе, как сжимается от моих движений. И я отпустил себя. Кончил в ее податливое тело, рыча раненым зверем.

Без сил рухнул на девочку, прижав ее к кровати. Выдохнул. Попытался откатиться. Но Даря не пустила. Удержала меня, заставляя так и лежать на ней.

Дурочка. Задавлю ведь.

Лег на спину и прижал девчонку

к себе. Она все еще дышала рвано, пыталась восстановить дыхание. А я, словно идиот, улыбался.

Понял, что Дарина хрупкой ладонью гладит меня по щеке. Повернул голову, прижался ртом к ее пальцам. Какие же они тонкие и нежные! Как и вся она, от макушки до пяток.

— Малышка, — пробормотал я. А в глотке застрял комок. Ведь говорила она, что любит. Почему я не могу?

— Люблю тебя, Мэт Фуллер, — прошептала она тихонько.

А я выдохнул. Ведь ждал этих слов. Словно вечность ждал. Грудину так и распирало от гордости. Эта женщина любит меня! Любит!

— Мэт, а если я забеременею? — неуверенно произнесла девчонка.

Что ей сказать? Мне двадцать восемь. Я, млин, готов был стать отцом до того, как ослеп. Готов ли сейчас? Хрен понять….

— Там разберемся, — решил я, а Дарина высвободилась из моих рук. И краски, реально, померкли.

— И как ты планируешь разбираться? — спокойно произнесла Дарина, а я понял — кутается в шмотки. Наверное, собралась идти в душ.

Сел на постели. На миг сжал волосы руками. А потом встал, медленно двигаясь к шкафу за полотенцами.

— Думаешь, ребенку нужен слепой папаша? — сурово обронил, распахнув нужную дверцу.

— Твоим детям, Матвей, нужен любящий папаша! — произнесла Дарина, стоя за моей спиной.

Я «завис», так и не опустив руку.

— Что ты хочешь этим сказать, Даря? — хрипло прошептал я, крепко зажмурившись.

— Ты все прекрасно понял, Мэт Фуллер. У тебя убойные сперматозоиды. Я «залетела» еще в первый раз. И твои «живчики» сразили сразу две яйцеклетки, — напряженно произнесла Дарина, вздыхая.

— Ты хочешь… — начал я, но голос стал вдруг сиплым, пришлось сглотнуть: — Хочешь оставить ребенка? Детей?

— Да, хочу, — твердо произнесла Даря, так и стояла за моей спиной. По голову понял, что она шагнула назад, словно боялась моей реакции. — Именно поэтому не могла приехать сразу. Врачи настояли, хотели понаблюдать за мной. Сейчас разрешили перелет. И посоветовали хороших специалистов здесь, в городе.

— Дед, конечно, в курсе, — озвучил свои мысли.

— Да, — ответила Даря.

— Кто еще знает? Все? Все, кроме меня?! — понял, что повысил голос.

Но, твою мать, это ведь не та новость, которую можно узнать и спокойно лечь спать.

— Феликс еще. И Семен, — голос Дарины звучал еще дальше, а я взбесился. Она что, меня боится??

— Ну

и Проня. Мне нужно было с кем-то поделиться. А тут она звонит, — торопливо произнесла девчонка.

— И, конечно же, твой любимый Штормов тоже знает! — дополнил я полную картину. Почему-то последняя мысль реально взбесила. И я хлопнул дверцей шкафа с такой силой, что, скорее всего, пацану придется покупать новую мебель.

— Так получилось. Он ведь мой охранник, — с вызовом произнесла девчонка. — Матвей, я ничего не требую. Не настаиваю. Не давлю.

— Да хрен там! — заорал я, понимая, что готов взорваться, точно сраная атомная бомба. — Ты уж настаивай! Дави, мать твою! Все, млин, кругом в курсе, что ты беременна. Кроме меня! Ты мне вообще собиралась это рассказать? Или дед все за тебя решает? Только хрен ему! Так и передай! Хрен он получит, а не моих детей!

— «Хрен». Вот и я так же говорил, — раздался голос пацана. — А ты бы прикрылся. Сверкаешь здесь своим детородным органом.

— Ты, млять, в моей спальне что потерял?! — заорал я, поворачиваясь к Исаю.

— Так ты орешь, словно тебе корова яйцо откусила! — выдал пацан.

— Феликс! — возмущенно охнула Дарина, выдавая свое место расположения.

— Пошел отсюда к чертям! — скомандовал я, идя на голос девчонки.

Мой гнев, разумеется, окончательно не улегся. Но руки чесались добраться до Дарины. Просто, чтобы понять, что все происходящее — реально.

— Уверен? — уточнил Исай.

— Вали на хрен! — ответил я, рукой уже дотянулся до притихшей девчонки. Пальцы тут же запутались в волосах. Скользнули по затылку. Замерли на щеках. Влажных от слез.

— Плачешь? — выдохнул я, стирая мокрые дорожки пальцами.

— Ничего я не плачу! — воинственно ответила малышка, но отстраняться не стала. Посчитал это хорошим знаком.

— Выпорю тебя, — пригрозил я, прижимая девчонку к себе. — В следующий раз я буду первым человеком, кто узнает такие новости. Как и любые другие. Поняла?

Кивнула. Ее волосы пахли лесом и чем-то родным и близким. А я понял, что окончательно успокоился. Вспышка гнева миновала. И я мысленно похвалил себя. Ничего не разбил. Сломанная дверца шкафа — не считается.

Глава 43

Уже несколько дней я училась спорить с Матвеем. С каждой минутой, проведенной в тягостном молчании за кухонным столом «Фуллерита», я все сильнее убеждалась: Фуллер — самый упрямый мужчина на планете.

И основным предметом наших разногласий послужило мое решение о раздельном проживании.

Стоит ли говорить, что Фуллер был категорически не согласен? Мало того, у него находилась сотня аргументов против каждой из квартир, подобранных риэлтором по моей просьбе.