Фуриозо
Шрифт:
Рауль мысленно призвал себя успокоиться, собраться и навести порядок в жизни. Пока там царит хаос. Но появились и ростки хорошего: он испытывает к Каролине настоящее чувство, чистое и глубокое, которое никому не даст запачкать.
Луиза издали наблюдала за Раулем. «Теряю друга, — подумал он, поймав ее взгляд. — Когда она узнает правду о моих отношениях с Каролиной, сочтет это предательством. Нужно оттянуть этот момент. Но сначала нужно сделать Каролине ребенка».
— Лусс, — крикнул он, — не говори пока с Хеленой. Еще не время. Сперва нужно выработать стратегию.
— Ты так спокойно это говоришь, — сказала, подходя к нему, Луиза. —
— Знаю. Давай подождем. Хелена и так вся на нервах.
— Да? А я не заметила.
— Нет? У нее дрожат руки во время игры.
— Хотя да, видела. Ее тоже что-то терзает. А может, ей трудно играть с тобой.
— Почему?
— Хелена так перед тобой преклоняется, ты — маэстро.
— Серьезно?
Луизе показалось, что Рауль польщен.
— Конечно. А вот на Каролину не так-то легко произвести впечатление. С ней вообще непросто. Может, за это я и люблю Карро.
Раулю хотелось привести мысли в порядок. Обдумать ситуацию. Наметить тактические шаги. Накинув пиджак, он спустился к морю. Солнце еще пригревало, легкий ветерок гнал волны, облизывавшие прибрежные камни. Низко по небу летели пушистые, как вата, облака, исчезая на горизонте. Туман, поднимавшийся от воды, медленно наползал на остров, и Рауль зачарованно следил за происходящим. Никогда раньше ему не доводилось видеть ничего подобного.
Незаметно его окутало молочным облаком. Рауль вдруг почувствовал, как тело пронизывает холод. По коже побежали мурашки. Молочно-белая бесформенная масса быстро поглотила и дом, и мостки, и деревья.
Пора спасаться, решил Рауль, но едва сделал шаг, как поскользнулся на мокром камне. Чтобы не упасть, ухватился рукой за выступ скалы, пальцы погрузились во влажный мох. Он осторожно направился туда, где, кажется, стоял дом.
Внезапно из тумана донеслись звуки виолончели, и сердце тотчас отозвалось перебоями от волнения. Рауля охватило желание идти на эти звуки, призванные спасти его от смертельного холода. Но, ускорив шаг, он опять поскользнулся, упал на колени. В душу, как туман, вполз леденящий страх. Где он? Почему ничего не видно? Передвигаясь на ощупь по мокрым скалам, он рисковал разбиться насмерть.
Осознав, что паника не поможет спасению, Рауль замер и сделал глубокий вдох. Да что с ним? Почему его испугал обычный туман? Самое разумное — подождать, пока туман рассеется.
И в самом деле, налетевший вскоре ветерок сдул белую вуаль с ног Рауля, а спустя пару секунд он увидел, что стоит прямо перед домом. Слева виднелось ателье, возведенное на острых скалах. Рауль с ужасом увидел, что один неверный шаг — и он рухнул бы в море.
Он поспешил к студии, где Каролина играла на виолончели, ее хорошо было видно сквозь панорамное окно. Звучала четвертая сюита Баха для виолончели. Раулю показалось, что музыка приветствует его, заключает в радушные объятия. Как чудесно Каролина играет Баха! Этот композитор лучше всего подходит ей для исполнения, потому что отражает характер: игривость, пылкость, молодой задор. Жаль, что музыканты излишне серьезно относятся к произведениям Баха.
С этими мыслями Рауль остановился, наблюдая за девушкой через стекло.
Дождавшись паузы, Рауль осторожно постучал по стеклу: сначала легонько, потом громче, — но девушка не обернулась. Рауль прижался губами к стеклу и выкрикнул ее имя. Каролина не обернулась Либо не слышит, либо не хочет отвлекаться, решил Рауль.
Пошел дождь. Струйки воды стекали по лицу за воротник, и через пару секунд одежда промокла насквозь. От холода стучали зубы. Но Рауль не уходил: не мог отвести глаз от Каролины. Стоял и слушал, обхватив себя руками за плечи, машинально отмечая исполнительские промахи. Но вот красивая музыка, указавшая ему путь из тумана, стала жестче. Не его ли присутствие отвлекает Каролину от музицирования? А если опять постучать в окно, отложит инструмент, бросится в его объятия? Не исключено, что сейчас она ждет его.
С тяжелым сердцем Рауль отправился к дому, отметив, что дождь за пару минут устроил на Свальшере всемирный потоп.
Струи воды так хлестали по крыше виллы, что эхо разносилось по всему дому. Луиза сновала между чердаком и подвалом в поисках протечек. Сняв мокрый пиджак, Рауль вытер лицо рукавом и услышал шаги в кухне. А что, если это Каролина, чудом оказавшаяся в доме? Но в дверном проеме появилась Хелена. Встрепенулась при виде Рауля, рассчитывая на разговор, но он коротко извинился и поспешил в свою комнату.
Плотно закрыв дверь, он упал на кровать. Взглядом зацепил скрипичный футляр и внезапно почувствовал, как грудь сдавила тоска. Скрипка показалась Раулю олицетворением долга и обязательств. Двадцать пять лет он провел с L’usignolo — «Соловьем» — своей драгоценной Гварнери дель Джезу, и только эти отношения оказались долгосрочными. Скрипка стала частью его самого. Она определяла его жизненный путь, потому что профессия — это и была его подлинная жизнь. Но то, что в начале карьеры казалось великой радостью, превратилось теперь в тяжелую ношу. Слава и успех — постоянные спутники Рауля — внезапно утратили силу притягательности. Да, он выступал на самых прославленных сценах, получал самые восторженные рецензии, соблазнял самых красивых женщин… Чего еще желать? К чему еще стремиться?
Жизнь музыканта ему давно наскучила, превратилась в рутину. Рауль пока не до конца готов был признать, что его восприятие жизни и творчества изменилось, но начал понимать коллег, которые внезапно уходили со сцены, жалуясь на душевный излом. Конечно, утратить интерес к музыке — это самое страшное, что может произойти в судьбе исполнителя, ибо равнодушие убивает артиста. Рауль боялся этого. И вот сегодня, играя старый добрый квартет Брамса, он испытал почти стершиеся в памяти чувства — восторга, страсти, гармонии! Исцеляющий любовный напиток! Волшебница Каролина пробудила в нем желание жить. Но проснулась и тоска. Тоска по настоящей жизни. Жизни с Каролиной.
Внезапно Рауль испытал огромное желание выкинуть скрипку из окна прямо в море, избавиться от этой чертовой штуковины. Вышвырнуть пять миллионов долларов! Король выпускает «Соловья» на свободу! «Господи, какое было бы облегчение!» — подумал он. Но это невозможно: всемирно известный скрипач себе такого позволять не должен. Да и чем он станет заниматься, расставшись с инструментом? Ничего другого делать он не умеет.
Рауль поджал колени к груди, чтобы согреться. Спать не хотелось. Мысли о грядущих переменах теснились в голове, но только одно решение могло дать ему силы продолжать жить: Каролина.