Фуриозо

Эдстрем Карин Бартош

Кивком она попросила Венделу подвинуть стул.

Луиза опустилась на стул, а Эбба заняла свое место за столом. Вендела присела немного в стороне.

— Начну со стандартных для такого рода случаев вопросов. Я уже задавала их вчера, но это было не официально, поэтому сейчас я их повторю. Что вам известно о гибели Рауля Либескинда? — приступила к допросу Эбба.

— Шель нашел его в воде. Я полагаю, он утонул.

— Вы сообщили о смертельном случае, так? — продолжила Эбба. — Когда вы заметили, что покойный отсутствует?

— Мы все были в разных местах

вчера. Я работала с Яном и Шелем и не сразу заметила, что его нет.

— Сколько времени прошло с того момента, как было обнаружено тело, и до звонка в полицию?

Луиза задумалась.

— Минут десять или двадцать.

— Что происходило в этот промежуток времени?

— Узнав, что Рауль мертв, я бросилась вниз — убедиться, что это действительно так. Это было ужасно — увидеть его таким… Я испытала сильный шок… Мы дружим больше тридцати лет. Он так много значил для меня.

— Вы встречались?

— Конечно нет… — Луиза усмехнулась одними губами. — Это было бы трудно, потому что Рауль был на сто процентов гетеросексуален…

Вендела сглотнула и отвела взгляд. Сделав паузу, Луиза продолжила:

— Мы были близкими друзьями. Даже больше. Как брат с сестрой. Но между нами не могло быть любовных отношений, потому что в этом плане мужчины меня никогда не интересовали.

— Значит, его смерть стала для вас большим ударом?

— Разве я только что вам не объяснила? Один из самых близких мне людей скончался. Но я не могу позволить себе горевать, потому что полиция ведет расследование в моем доме.

— Понятно, — кивнула Эбба.

Луиза откинулась на спинку стула и изучающе смотрела на комиссара.

— Один вопрос. Зачем вообще все это расследование? Я мало в этом разбираюсь, но предполагаю, что дело заводится, когда есть серьезные основания полагать, что смерть наступила… неестественным путем…

— Мы рассматриваем любой смертельный случай как подозрительный, пока не будет доказано обратное.

— Что вы имеете в виду?

— То, что я сказала. И пока мы не располагаем информацией, достаточной для того, чтобы снять подозрения.

Луиза моргнула. Эбба отметила, насколько хорошо ей удается сохранять спокойствие. Она ожидала чего угодно — от затрудненного дыхания и заламывания пальцев до нервных приступов и истерик. Но Луиза оставалась совершенно спокойной.

— Я хочу спросить, как другие гости отреагировали на смерть Рауля Либескинда? — спросила Эбба. — Были ли с чьей-то стороны проявления агрессии? Гнева? Фрустрации?

— Вам же приходилось сталкиваться с подобными случаями раньше. Так что вы сами прекрасно знаете, какое впечатление они производят на окружающих. Конечно, все были в шоке, и это естественно при таких обстоятельствах. Все хорошо знали Рауля. Мне он был как брат, Анна когда-то с ним встречалась. Хелена… Хелена тоже хорошо с ним ладила… и, разумеется, для Каролины его смерть стала шоком. В последние дни мы тесно работали вместе. И никто и предположить не мог, что такое произойдет. Еще вчера мы вместе играли в квартете, а сегодня одного из нас больше нет…

Эбба молчала, давая Луизе

высказаться. Луиза заметила это и придала своему лицу страдальческое выражение.

— Конечно, все рыдали. Отчаянно рыдали. Вам этого достаточно? Я за ними не следила, потому что сама была в состоянии шока. Так что вам лучше спросить остальных, что они испытали в тот момент.

— Кто вам сообщил о смерти Рауля?

— Шель прибежал в дом и позвал меня. Я лежала в своей комнате с мигренью. У меня случаются приступы мигрени. Но за секунду до этого меня разбудил вопль с улицы.

— Кто кричал?

— Каролина, как я потом узнала…

Эбба кивнула.

— Я поняла, что что-то не так, и поспешила вниз. Я увидела, что входная дверь открыта, и на лужайке рядом с баней виднеется неподвижное тело, освещенное фонарем.

— И вы все собрались там у причала?

— Да.

— Чем вы занимались до прибытия вертолета?

— Я вернулась в свою комнату.

— Но вы ведь говорили с другими, перед тем как уйти?

— Я… — Впервые в голосе Луизы послышалось сомнение, но уже через секунду она взяла себя в руки и спокойно продолжила: — Конечно, мы говорили. Это естественно в такой ситуации. Но разные люди реагируют по-разному, и мне в тот момент больше всего хотелось побыть одной.

— Вас никто не хотел утешить? Или вы никого не хотели утешить?

— Говорят же, что есть время горевать и время утешать. Для меня тогда время утешения еще не настало.

А эта Луиза прирожденный дипломат, подумала Эбба, сделав пару пометок в своих бумагах. В задумчивости она покрутила ручку, зажатую между указательным и большим пальцами.

— Мне нужно прояснить один момент. Почему весь квартет «Фуриозо» находился на острове вместе с командой звукозаписи и Раулем Либескиндом?

— Потому что мы собирались записывать новый альбом. У меня на острове своя студия звукозаписи. Ян и Шель отвечают за техническую сторону. Как вы видите, у меня повреждена рука. Я не могла участвовать в записи, и Рауль меня заменил.

— Вы не могли отложить запись?

Луиза рассмеялась:

— Найти время, которое подходило бы всем музыкантам, практически невозможно. Мы задолго до приезда на Свальшер запланировали эту запись. Все участники освободили место в своем гастрольном расписании. И перенеси мы запись — велик риск, что этот альбом вообще никогда бы не вышел. Мы записывали последний из шести струнных квартетов Стенхаммара, который должен войти в двойной альбом, приуроченный к нашему летнему турне в следующем году.

— Почему вы обратились именно к Раулю Либескинду? Он ведь жил в Нью-Йорке. Нельзя было найти кого-нибудь поближе?

— Рауль был моим лучшим другом. Мы всегда заменяли друг друга, когда возникала такая необходимость. Поэтому для меня было вполне естественно в первую очередь обратиться к Раулю с просьбой помочь. И он, не колеблясь, согласился. Расстояние между Нью-Йорком и Стокгольмом не играет большой роли, когда ты привык гастролировать по всему миру, как мы с Раулем.

— Вы успели закончить запись до смерти Рауля?