Фурия Капитана
Шрифт:
Тави судорожно вздохнул, начиная понимать.
– И только Сарл мог снять ошейник.
– Но он погиб, – тихо добавил Дуриас.
В глазах молодого центуриона читалось неподдельное, глубокое сочувствие и боль, когда он смотрел на бывшую Верховную Леди.
– Ей не избавиться от него. Если его снять, она умрет.
Тави медленно выдохнул, качая головой.
– Вам не заполучить ее, – сказал Дуриас. – Это я вам точно говорю.
– Довольно лицемерно со стороны ваших людей отказываться освободить раба от его
Дуриас скривился.
– Фурии – свидетели, это не так. Я понимаю, каково ей. Так же, как и все остальные. Но она слишком ценна для нас и заслуживает быть в числе тех, кому стоит познать существование в ошейнике повиновения. Мы не станем им злоупотреблять. – Он покачал головой. – Хотя в первые недели, пока всё не устаканилось, много всего произошло…
Тави почувствовал отвращение, просто думая об этом. Конечно, Верховная Леди Антиллус понятия не имела о чем-то вроде милосердия или сострадания, но, тем не менее, никто не заслуживал подобного возмездия, которое обеспечили ей бывшие рабы, получившие свободу.
– Дело не в том, что она сделала, и не в смертях, в которых она повинна. Дело в ее сыне.
Яркий всплеск боли Доротеи поразил Тави: тоска, печаль, сожаление и неистовая, неистовая любовь. Она взглянула на него.
– Крассус? – Спросила она. – Он… он в порядке?
– Последнее, что мне известно, – сказал Тави, – он знает, что вы сделали. Он не станет говорить об этом со мной, но я уверен в том, что он беспокоится о вас. И хотел бы знать, что с вами произошло.
Цвет лица Эрена значительно улучшился, и теперь его грудь спокойно вздымалась и опускалась. Доротея дотронулась до ошейника мимолетным движением и опустила руку.
– Я…
Она прикрыла глаза.
– Думаю, будет лучше сказать, что… что Леди Антиллус погибла в бою. – Она отрыла глаза и встретилась взглядом с Тави. – Ведь так и было.
– Я… – Тави покачал головой. – У меня нет времени на это.
Доротея вспыхнула и опустила взгляд, склоняя голову в знак согласия.
– Где он?
– Я оставил его во главе Первого Алеранского.
Она резко побледнела, и Тави пришлось опереться на свой меч, чтобы устоять при внезапном всплеске ее ужаса, когда она повернулась, чтобы взглянуть на осажденные руины.
– Как я уже говорил, Доротея, – тихо сказал Тави, – у меня нет времени. Мне нужен сэр Эрен.
– Д-да, – ответила она. – Конечно.
Она положила ладонь на лоб Эрена, склонилась над ним и прошептала:
– Очнись.
Эрен тут же моргнул.
– Э… Хм…
Его глаза широко раскрылись.
– А! – Воскликнул он. Он несколько раз глубоко вдохнул. – О, даю слово, так мне нравится намного больше. Слава Великим фуриям, что…
Он повернулся, чтобы отблагодарить целителя, но увидел Верховную леди Антиллус и взвизгнул. Его руки зашарили по обнаженному телу, видимо, в поисках
– Эрен. – позвал Тави. – Эрен!
Юноша замер. Он перевел взгляд с Леди Антиллус на Дуриаса, затем на Тави.
Глаза Эрена распахнулись еще больше.
– О. Вот как. Похоже, что-то произошло, пока я здесь лежал.
– Да, – ответил Тави. – И у тебя снова то выражение лица.
– Ничего не могу с этим поделать, – сказал Эрен. – Похоже, ты идешь на завтрак, не всё ли равно, кто у тебя на пути?
– Так и есть, – ответил Тави.
Эрен вздохнул.
– Рассказывай.
Тави озвучил ему план.
– Это нереально, – сказал Эрен.
– Но может сработать.
– На этот раз рядом не будет никого, кто смог бы тебя вытащить, – заметил Эрен.
Тави усмехнулся.
– Ты со мной?
– План безумен, – ответил Эрен. – И ты безумен.
Он осмотрелся вокруг.
– Мне понадобятся брюки.
Глава 51
Тави выехал к руинам на лучшей лошади, какую могли предложить в Свободном Алеранском Легионе, и Эрен ехал рядом с ним.
Хотя большая часть тел была убрана, многими пришлось пожертвовать в разгаре боя и сгущающейся темноте, и некоторые останки так и остались лежать там, где полегли.
Как следствие, темнота была наполнена шелестом крыльев и хриплым карканьем вездесущих ворон – пожирателей падали.
Коснувшись факела Эрен пробормотал:
– Надеюсь Насаг знал о чем говорит, когда рассказывал о Первом Алеранском, защищающем стены. Иначе, мы скорее всего будем подстрелены каким-нибудь нервным стрелком.
– Кровавые вороны, – ответил Тави, когда они миновали разрушенный частокол. – Взгляни на этот беспорядок. Они что, пытались удержать атакующих частоколом?
– Такое случается постоянно, – сказал Эрен.
– Особенно, когда Легионы терпят поражение. Нервные лучники на часах. Они устали. Полуспят. Они услышали что-то. Трах, бабах. Потом они кричат "Кто идет?", когда ты уже истекаешь кровью.
– Посмотри на все брошенные шлемы, – сказал Тави. – Отверстия пробиты сверху. Древние романские письмена, найденные нами в Аппии, упоминают оружие, которое могло сделать такое – они называли его серп.
– А древних романцев когда-нибудь подстреливали в темноте по ошибке? – Спросил Эрен. – Потому что мне бы не хотелось, чтобы мое личное дело в качестве посланника курсоров заканчивалось подобным образом.
Одолженная Тави лошадь обошла насыпь, на которой пировали вороны. Птицы огласили ночь карканьем, и Тави слегка усмехнулся.
– Ты не о том переживаешь.
– Нет?- спросил Эрен.
– Я больше волнуюсь по поводу инициативного молодого канима, не сходящегося во взглядах с Варгом и Насагом, который может всадить несколько болтов из балесты в наши спины.