Фурия Капитана
Шрифт:
Тави не потрудился ответить. Раздражало именно то, что, скорее всего, Арнос был прав. Тави задумался, а знал ли Гай, каким безжалостным становится человек, когда требуется устранить любую возможную угрозу его авторитету.
Арнос был готов обречь сотни невинных людей на смерть, лишь бы устранить Тави. Конечно он не колеблясь напал бы на любого, кто встанет на сторону Тави против него.
Тави задумчиво прищурил глаза.
Должен быть кто-то, против кого он помедлит выступать.
Фактически, вся эта ситуация не является катастрофической. Как там говорил старый Киллиан: у курсоров практика постоянно?
С определенной точки зрения, каждая
Арнос, наклонив голову, изучал Тави сквозь прищуренные глаза.
– Что за мысль только что вас посетила, Сципио? Думаю, мне она не понравится.
Тави улыбнулся ему. А затем сказал:
– Сенатор. Людям вроде вас никогда не приходится искать себе врагов. Вы создаете их направо и налево уже благодаря тому, что дышите.
Арнос издал крякающий звук.
– Ты не можешь серьезно полагать, что я испугаюсь твоих связей. У нас обоих имеются здесь влиятельные друзья.
– Я думаю, вы недостаточно дальновидны, чтобы понять, чего следует опасаться, – ответил Тави. – Вороний стыд, правда. У вас есть возможности. Если бы вы захотели, вы могли бы сделать людям столько хорошего.
Глаза сенатора стали неподвижными.
– Если бы я захотел, Сципио, – тихо сказал он, – то приказал бы Наварис выпустить тебе кишки прямо сейчас.
Тави покачал головой и кивнул в сторону окна паланкина.
– Если вы посмотрите вниз, сенатор, я совершенно уверен, что вы увидите сторожевой кордон наездников, находящийся достаточно близко, чтобы быть друг у друга на виду, они передают сигналы в лагерь. Я приказал им не сопровождать меня на встрече, это означает, что они следовали за мной на достаточном расстоянии, чтобы оставаться незамеченными. Я уверен, они видели, как твои люди взяли меня. Поодиночке они не быстрее воздушного паланкина, но работая сообща, при хорошем освещении, в такой ясный день, они могут передать сообщение намного быстрее. Вероятнее всего, в лагере уже знают, что вы меня арестовали.
Сенатор сузил глаза. Затем он повернулся и прошептал что-то лучнице. Она открыла окно, и снаружи ворвался ревущий поток воздуха. Она поманила рукой одного из сопровождающих Рыцарей Воздуха.
Они коротко обменялись жестами. Рыцарь скрылся из обзора окна, а затем снова появился, показав лучнице утвердительный сигнал. Арнос поджал губы и подождал, пока лучница закроет окно.
– Убейте меня, если хотите, сенатор, – сказал Тави, прежде чем Арнос заговорил. – Но вы можете столкнуться с парой крайне затруднительных вопросов. – Он подался вперед. – А я не какой-то вольник, чью смерть можно просто проигнорировать.
Рука Наварис метнулась к рукояти клинка Тави, а ее губы искривились в оскале.
Арнос рукой схватил Наварис за запястье, по-прежнему глядя на Тави.
– Ну, ну, дорогая. Давайте не будем терять наше самообладание. Этот день выдался тяжелым для всех нас. – Он слегка улыбнулся. – Правда, только одного из нас будут судить за измену.
– Еще посмотрим, – сказал Тави.
– Мы непременно увидим, как вас будут судить и повесят, Сципио, – сказал Арнос. В этот раз, не было позерства в его голосе, никаких излишних жестов, почти не было манерности в его словах, – Даже если тебе удастся оправдаться от обвинения в заговоре, в конечном счете, твоя роль в истории закончена. Твой Легион передадут под командование другого. Ты не будешь играть никакой роли в этой кампании. Ты не получишь никакой власти, никакой славы в самых важных сражениях в ближайшие пятьсот лет, пока власть не сменится. Твоя репутация будет
Тави сидел тихо. Самое плохое, что это спокойствие было следствием уверенности в своих словах, в отличие от предыдущих насмешек и сердитых взглядов Арноса. Он склонил голову перед этим, как делает человек, когда сталкивается с неизбежным первым холодным ветром в начале зимы.
– Ты уже мертв, – сказал Арнос, – Мертв достаточно, чтобы уже не принести пользы своему патрону. Мертв достаточно, чтобы больше не представлять для меня угрозы, – Он взглянул на Тави, как будто тот внезапно перестал быть значимым настолько, что его вообще стоило замечать, – Ты мертв, Сципио. Все кончено.
Воздушная повозка наклонилась, они стали снижаться к Отосу, занятому Гвардией.
– С этого момента, – сказал Арнос, – мы можем начать общаться в приятной, цивилизованой манере – или мы можем делать это по-другому. Могу я считать, что ты будешь сотрудничать? Это облегчит жизнь твоим людям.
Тави не поднял голову. Он просто сказал:
– Хорошо.
– Видишь, Наварис?, – пробормотал Арнос, – Он может быть разумным.
Тави сидел молча, не поднимая голову.
Так было легче прятать улыбку.
Повозка приземлилась на городской площади Отоса, на которой не было никого, кроме легионеров Гвардии. Как увидел Тави, целая центурия легионеров выскочила и построилась перед паланкином – личная свита, как и постоянно сопровождающая его кавалерия маратов, только более многочисленная.
Легионеры вытянулись, когда камердинер поспешил открыть дверь воздушной повозки.
Тави с двумя огромными сингулярами вышел первым. Мужчины стояли по обе стороны от него.
В какой-то момент его жизни, подумалось ему, присутствие таких здоровых парней, очевидно специалистов в искусстве быть жестокими, могло его серьезно напугать. Однако, учитывая то, что более высокий из этой пары был на пол ладони ниже Тави, а также его подготовку и недавно пришедшее искусство заклинательства, самое большое, чего им удалось достичь, это поднять его самооценку и помочь решить, с каких целей ему нужно будет начать, если ситуация этого потребует.
Когда Арнос вышел из повозки, сопроваждаемый другими его сингулярами, Тави прибавил темп. Его эскорт был взят врасплох его уверенными движениями и двигался чуть отставая от него, больше напоминая обслуживающий персонал, нежели кого-то еще.
– Сенатор, – пробормотал Тави, кивнув с вежливой улыбкой центуриону личной стражи Арноса. – Мне кажется, теперь я могу рассчитывать на ответную любезность.
Арнос смотрел на него мгновение, и Тави представил человека, разрывающегося между желаниями продолжать выглядеть миролюбиво и приказать сингулярам избить его до бесчувствия.
– Вы не в том положении, чтобы чего-то требовать.
– Я и не пытаюсь чего-то требовать, – возразил Тави, – Просто я хочу сказать, что вы совершенно правы. Моя карта бита, и политически я мертв.
Арнос смотрел на него, пока они поднимались по лестнице в дом, и его глаза подозрительно сузились:
– К чему ты клонишь?
– Люди Отоса, – ответил Тави, приподнимая бровь, – Вы получили, что хотели. Теперь в казнях нет необходимости.
– Ну, я не знаю, – сказал Арнос, его тон стал неофициальным, – Такой пример мог бы облегчить нам дальнейшую жизнь. Я думаю, судьба Отоса вдохновит людей других поселений более активно сопротивляться врагу.