Фурия первого лорда
Шрифт:
Он слишком устал для того, чтобы сделать это удивительно легко.
Он и Макс, и остальные легионеры, будут делать свою работу должным образом, даже без инструкций Тави.
В конце концов, какой смысл во всех тренировках и дисциплине, если у них даже нет шанса продемонстрировать их выучку?
Он вздохнул и сказал:
— Хорошо, хорошо. Я воспользуюсь советом. Убедитесь, что меня разбудят с первыми лучами солнца.
Макс и Крассус оба отсалютовали и покинули палатку.
Тави приподнялся и осушил большую кружку холодной
Он откинулся обратно и закрыл глаза.
Небольшая концентрация, и он воспользовался воздушным заклинательством, чтобы обеспечить приватность беседы.
Плотный дождь забарабанил по крыше палатки.
— Это из-за потери крови, — произнес он в пустоту палатки, — или я просто устал поддерживать такую погоду?
Какое-то время в палатке было безлюдно, а в следующее мгновение Алера стояла возле песочного стола в центре. Она сердечно улыбнулась.
— Секстусу понадобился почти год, чтобы ощущать мое присутствие. Как тебе удалось так быстро освоить этот трюк?
— Я большую часть жизни провел без помощи каких-либо фурий, — сказал Тави, — Возможно, это что-то сделало со мной.
— Почти наверняка, — согласилась Алера, — очень мало людей осознает, что они пользуются заклинательством фурий, сами того не замечая.
— На самом деле? — задал вопрос Тави.
— Конечно. Как иначе? К примеру, заклинательство воды дает им возможность ощущать чувства других, что становится их частью. У них не остается воспоминаний, как жить без этого чувства. Почти все в Алере расширяют свои чувства каким-то образом, в какой-то степени. Если вдруг, по какой-то причине они потеряют связь со своей фурией, я полагаю, они будут чувствовать себя несколько дезориентированными. Я думаю, это можно сравнить с потерей глаза.
Тави поморщился от такого сравнения.
— Я обратил внимание, — произнес он, — что ты не ответила на мой вопрос.
Алера улыбнулась.
— Разве?
Тави смотрел на нее мгновение, затем спросил:
— Ты сказала, что я заклинал, не осознавая этого?
— Не ощущая этого, — поправила Алера. — Ты действуешь понятно для меня, исходя из того, чего хочешь достичь и я выполняю это в силу моих возможностей. Но усилия для этого все еще исходят от тебя, как и с любым заклинательством. Это плавный и постепенный процесс, который ты не чувствуешь. Ты осознаешь его, когда начинают проявляться физические симптомы.
Она вздохнула.
— Это и убило Секстуса. Не то, что он приложил слишком много усилий — хотя так оно и было, а то, что он отмахнулся от симптомов отравления, ошибочно приняв их за естественное для подобных усилий переутомление.
Тави сел и пристально посмотрел на Алеру.
Та скрестила руки на груди, спрятав запястья в рукавах своего сотканного из тумана «платья».
Туман клубился и над её головой, образуя капюшон. Глаза её выглядели запавшими.
Впервые с тех пор
— Заклинательство погоды, — сказал он. — Оно изматывает и тебя тоже. Оно ускоряет твое… твое развоплощение, так ведь?
— Оно воздействует на всю территорию Алеры, юный Гай, — тихо ответила она. — Ты нарушаешь естественный порядок вещей в таком масштабе, что нечасто увидишь… и это накладывается на эффект от извержения двух вулканов. Ты и твой народ будете чувствовать на себе последствия этих нескольких дней еще несколько столетий.
— Очень на это надеюсь, — ответил Тави.
Великая фурия взглянула на Тави, и на её губах промелькнула улыбка.
— А, ну да. Иногда мне кажется, что если кто-то вскроет вены одному из отпрысков Дома Гаев, то обнаружит, что по ним вместо крови течет лишь холодный прагматизм.
— Думаю, сегодня я в изобилии продемонстрировал, что это не так.
— Неужели? — ответила она.
— И снова ты уходишь от ответа на мой вопрос.
Ее улыбка на миг расширилась.
— Разве?
— Раздражающая привычка, — сказал он. — Мой дед должно быть научился этому у тебя.
— Он подхватил ее очень быстро, — признала она. — Сектус старался изо всех сил выглядеть как можно более загадочно, когда речь шла о его возможностях заклинательства фурий. Он бы просто взглянул на своих подчиненных и пожал плечами, в то время как их бы мучил вопрос, как вообще такая вещь, как немыслимо поздний холод и устойчивый бриз, которые позволяют путешествовать на несколько тысяч миль, возможны.
— Хотя, на самом деле, любой со способностями Верховного Лорда мог бы сделать это, — пробормотал Тави. — Если бы у него был такой напарник, как ты, который бы с высокой точностью направлял его силы, туда и тогда, где это принесло бы наибольший эффект. В независимости от того, насколько разбросаны эти места могли бы быть.
— Подозреваю, что сделать это всеобщим достоянием, не входило в планы отпрысков Гая, — сказала она. — Из опасений, что все те, кто обладает способностями Верховных Лордов, немедленно приступили бы к созданию своих собственных напарников, подобных мне.
— А такое в принципе возможно? — спросил Тави с любопытством.
— Скорей всего. В той или иной степени. Кроме того, они не смогли бы создать… скажем так, сбалансированную сущность.
— Вроде тебя? — размышлял Тави. — Только безумную?
— Полагаю, результаты таких попыток сделали бы теперешнее определение безумия несколько устаревшим.
Тави вздрогнул.
— Перспективы конфликта такого масштаба… просто… невообразимы.
— Дому Гаев соответствуют многие качества, — сказала Алера, — но глупость — никогда.
Тави вздохнул и снова откинулся на кровать. Он устало потер глаза.
— Где основные силы ворда сейчас?
— Около устья долины Кальдерон, — ответила Алера.