Фурия первого лорда
Шрифт:
— Я должен, — сказал он, — Китаи, я не переживу, если потеряю тебя. Но теперь может пострадать еще один человек.
Она медленно не моргая покачала головой:
— Я не останусь, Алеранец.
— Но почему?
На минуту она задумалась, затем произнесла:
— Ты помнишь, как я сказала, что наличие или отсутствие ворда для нас ничего не меняет?
— Да, — ответил он.
— А знаешь, почему я так сказала?
— Нет.
Она обхватила его лицо руками
— Смерть для меня ничто, чала. Если мы вместе, она для меня не страшна.
Она прижалась к нему и очень нежно поцеловала его в губы, после чего уютно устроила свою голову у него на плече.
— Быть в разлуке. Вот что действительно пугает меня. Я готова идти в затерянную пустошь, в ужасный город, пройти любой кошмар, чала, лишь бы ты был рядом. Но только не проси покинуть тебя, отправить тебя навстречу опасности одного. Это выше моих сил. Это то, кем я являюсь. И именно поэтому я не сказала тебе о ребенке. Потому что я знаю, кто ты.
Тави тяжело вздохнул, понимая:
— Потому что мы оба недоговариваем друг другу. Кто-то должен измениться.
— Как можем мы остаться вместе перед лицом происходящего? — спросила она. Отчаянье сквозило в простых словах. — Сможешь ли ты уважать меня, если я предам свои убеждения? Смогу ли я уважать тебя, если ты откажешься от своих?
— И сможем ли мы уважать сами себя? — произнес Тави.
— Да.
Тави сделал глубокий вдох. Повисла гробовая тишина.
Шум в лагере вокруг них усиливался, указывая на то, что люди готовы к дневному маршу.
— Я не знаю, что делать, — сказал Тави, — Пока не знаю. Но время еще есть. Я подумаю об этом.
— У меня были недели, — ответила Китаи, — И я ничего не придумала.
— До границ Кальдерона два дня, может больше. Время еще есть.
Китаи закрыла глаза и кивнула. Слезы потекли по ее щекам. Тави почувствовал тошнотворный страх, охвативший ее. Он ее такой не видел.
— Я тут кое о чем подумал, — мягко сказал он. — Сними доспехи.
Она заколебалась.
— Все хорошо, — сказал он. — Сними их.
Она сняла, очень медленно. Тави помог ей снять безрукавку. Она соскользнула с нее.
Затем медленно снял с нее рубашку через верх.
Взяв на руки, он аккуратно положил ее на постель.
Очень мягко, как-будто он мог разбить ее на много мелких осколков льда, если бы двигался не так осторожно, он положил свою руку на ее живот, развел пальцы так, чтобы его ладонь коснулась ее бледной кожи.
Ребенок был еще слишком мал, что увидеть его.
Но он закрыл глаза и еще раз смог почувствовать его присутствие внутри утихающего, контролируемого ужаса самой Китаи.
— Ты чувствуешь?
— Я не могу, — печально ответила она, — Я подслушала разговор акушерок. Они говорили, что нельзя почувствовать ребенка при помощи фурий, когда он в моем теле. Он слишком похож на меня. А ребенок еще слишком маленький, чтобы начать шевелиться во мне.
— Дай мне свою руку.
Тави взял руку Китаи и переплел свои пальцы с ее.
Он сконцентрировался, и его восприятие девушки внезапно трансформировалось во что-то куда более яркое и детальное, чем можно было достичь с помощью одной только близости.
Он сконцентрировался на ней, а затем на присутствии чего-то крохотного, разделяющего с Китаи свою теплоту и умиротворённость.
Ее зеленые глаза широко раскрылись.
— Ох, — произнесла она, и ее глаза наполнились слезами. — О, чала.
На лице ее внезапно расцвела улыбка и, все еще плача, она тихонько рассмеялась:
— О, это прекрасно!
Тави улыбнулся, наклонился и очень нежно поцеловал ее.
Они долго стояли, все трое, в тишине, дорожа моментом.
Никто из них ничего не сказал, они оба знали, что таких моментов у них будет не много.
А в ближайшие дни станет ясно, будут ли они вообще в их жизни.
Глава 39
Бернард, ехавший в командный центр на несколько ярдов впереди Амары, остановился, чтобы оглядеться.
Амара поравнялась с мужем, не проронив ни слова.
— Технически, — сказал он, — старое место все еще Исанагольд. Старый Фредерик еще не принес присягу.
Амара улыбнулась ему.
— Я до сих пор думаю о нем как о Бернардгольде.
Ее муж покачал головой:
— Мне всегда было не очень комфортно называть его так. Стедгольд имени меня. Звучало как-то нелепо.
Окружавший их стедгольд выглядел практически так же, как любой другой стедгольд в Империи… большое административное здание в центре, окруженное огромными амбарами и множеством мастерских, жилых домов и других построек.
Отличием от остальных районов, которые находились в более мягком и теплом климате, был разве что тот факт, что все здания были сложены из прочного камня, доказательство частых бурь, приносимых в Долину дикими фуриями.
Кроме того, вокруг стедгольда была возведена защитная стена, не фортификационное сооружение, которое имело бойницы, но все же она была мощной, сложена из твердого гранита и не показывала никаких признаков разрушения или выветривания.
Сейчас центральная площадь, мастерские и даже амбар изменились.