Фурия первого лорда
Шрифт:
— Но почему? — спросил Тави. — Стоило ей дождаться, когда легион подойдёт поближе — и она могла бы ударить с поддержкой превосходящих сил, вместо того, чтобы терять своих порабощённых Граждан. Это нерационально! Это…
Он резко замолчал и дважды моргнул.
— Это не нерациональность, — мягко проговорил он. — Эта та самая ошибка, которую совершают неопытные командиры при возникновении угрозы их победе. Они забывают о дисциплинированности. Они думают, что лучше сделать хоть что-то, чем ничего не предпринимать.
Глаза
— Она меня боялась.
Алера склонила голову и промолчала.
Через мгновение Тави фыркнул:
— Что ж, думается, я избавил её от этого ошибочного ощущения.
— Вообще-то, — сказала Алера, — это она убежала, а не ты.
— Конечно она убежала. Это помешало нам сконцентрировать на ней все наши силы. И это позволило ей контролировать ход боя…
Его глаза раскрылись шире.
Победа над королевой ворда не была просто кровопусканием. И дело было не в тактике, не заклинании фурий, не в организации, технике или шеренгах сияющих доспехов.
Дело было в умах. В воле. В страхе.
Тави обнаружил, что вскочил на ноги:
— Орда, — сказал он. — Где она сейчас?
Алера ненадолго задумалась и сказала:
— Собираются штурмовать вторую защитную стену Долины. Не думаю, что у легионов есть шанс её удержать.
— Они и не собираются её удерживать, — сказал Тави. — Без управления, Ворд не сможет одолеть Гаррисон. Чтобы его контролировать, Королева должна находиться на расстоянии в двадцать пять-тридцать миль, как раз возле второй стены. Это рядом с Бернардгольдом. Я знаю эту местность, и не так уж там много мест, где она могла бы выстроить оборону своего улья.
Алера задумчиво наклонила голову:
— Благодаря знанию местности у тебя будет преимущество.
— Да, — сказал Тави, оскалившись. — И если она опасается моего вмешательства — значит, я действительно могу ей помешать.
Он уверенно кивнул.
— Самые важные мои бои — все они были против кого-то, кто был больше и сильнее меня. Этот бой не исключение.
Глаза Алеры сверкнули, словно драгоценные камни:
— Тебе виднее, юный Гай.
И она исчезла.
Тави выбрался из лекарской палатки.
Двадцать легионеров вытянулись по стойке «смирно».
Ещё шестьдесят столпились в пределах освещенного пространства, некоторые из них только проснулись — причём спали они в полной броне, испытывая жуткие неудобства.
Каждый из них носил символ Первого Алеранского, орла на багрово-серебряном фоне, но с затемнённой и слегка измененной формой, придающей ему очертания ворона.
Вороны Битвы были когортой, последовавшей за Тави в самой жуткой миссии под конец битвы при Эллинархе, и с тех пор они поддерживали репутацию дисциплинированности, убийственной эффективности и полного презрения к опасности.
В большинстве легионов солдаты прикладывали все усилия, чтобы
В Первом Алеранском практически такие же усилия прикладывались, чтобы попасть в число Воронов Битвы — когорты, чаще других сопровождавшей капитана на самых смертельно опасных участках поля битвы.
Восемьдесят бронированных рук тут же ударили по броне, словно протяжный раскат грома.
— Шульц, — негромко позвал Тави.
Центурион — солдат младше самого Тави — вышел из строя.
Шульц прошёл долгий путь cо времен событий при Элинархе.
Он подрос на полфута, а его юное тело прибавило в весе шестьдесят фунтов мускулов.
Лицо его, как и броня, было украшено шрамами, и он убрал гребень шлема, который мог выдать, что он не простой легионер, однако двигался он, в лучших центурионских традициях, с гордо выпрямленной спиной и держа под рукой жезл.
Он отсалютовал Тави:
— Сэр.
— Мы выступаем, — сказал Тави.
Шульц моргнул:
— Сэр? Вы желаете, чтобы я собрал для вас коммандный состав?
— Мы не можем себе позволить ждать так долго, — сказал Тави. — Королева ворда знает, где мы находимся, поэтому мы будем находиться где-нибудь в другом месте, и чем быстрее тем лучше. Шульц, нужно отправить посыльных к трибуну каждой когорты и передать им мой личный приказ сворачивать лагерь. Я хочу, чтобы не позднее чем через один час все уже были в пути. Никого из опоздавших ждать не будем. Всё понятно?
Шульц посмотрел на него потрясенно:
— Э… Да, сэр. Посыльные к каждому трибуну с вашей личной командой свернуть лагерь, выступить в течение часа или остаться позади, сэр.
— Молодчина, — сказал Тави.
Он повернулся к центурии и повысил голос:
— У легионов есть давняя традиция, парни. Вы быстро и упорно маршируете, появляясь там, где вас никто не ожидает, и делаете свою работу.
Он оскалился:
— И вы делаете всё это, таская на себе сотню фунтов снаряжения, и хоть оно и сделано кем-то за сущие гроши — каждый из этих слайвов зарабатывает больше вашего. Это традиция!
Раскат смеха пробежал по группе солдат.
— Этот марш, — сказал Тави, — будет другим.
Он немного подождал, ожидая, пока установится тишина.
— Сейчас вы отправитесь передавать приказ выдвигаться. И вот что вы скажете людям: никакой поклажи. Никаких палаток. Одеял. Запасных сапог. Всё это больше не имеет значения.
Тишина словно уплотнилась.
— Мы должны двигаться, быстро и упорно, — сказал Тави. — На кону миллионы жизней, а враг знает, где мы. Что ж, значит, нас тут не будет. Завтра мы будем в Кальдероне, на день раньше, чем нас ожидают. Мы отыщем там Королеву ворда, и эта сука заплатит за всё, что она сегодня натворила.