Фурия первого лорда
Шрифт:
Инвидия стояла неподвижно. На крыше дул горячий ветер от множества пожаров.
Где-то раздался грохот падения камня, как при обрушении здания.
Отдаленные удары фурий огня беспорядочно озаряли ночь.
В отдалении едва заметно продолжала звучать безумная музыка труб и барабанов Легионов, приведенных в боевую готовность.
— Да будет так, — прошипела Инвидия.
И тут крыша пришла в движение.
Амара призвала Цирруса, и израненная фурия хлынула в нее, передавая наравне со скоростью и свою боль, и течение времени,
Амара рванулась вперед, ныряя вниз и уклоняясь от быстрого выпада Инвидии, устремленного ей в шею.
Учитывая дарованную фуриями силу когда-то Верховной Леди, если бы удар достал Амару, несомненно, он бы ее убил.
В движении Амара подтянула колени к груди, затем, одной рукой слегка касаясь крыши, она со всей силой бедер выбросила вперед ноги, и вся мощь грубой сконцентрированной силы через ее каблуки пришлась на бедра Инвидии.
Доспехи Инвидии поглотили большую часть сокрушительной мощи удара, но он поразил ее с такой скоростью, что его сила подбросила ее в воздух.
В конечном счете, невероятная сила, переданная фуриями, не увеличила массу ее тела, а удар Амары был нанесен с такой бешеной скоростью, что даже если бы она обладала выдающимися способностями в заклинательстве земли, это было бы излишне.
Амара почувствовала хруст в лодыжке и боль, усиленную муками Цирруса. Этого было достаточно, чтобы сбить ее концентрацию на заклинательстве ветра.
Мир вернулся к своей прежней скорости, и Инвидия врезалась спиной в низкий каменный бордюр, окаймлявший край крыши.
Она ударилась с огромной силой, и из ее груди вырвался крик.
Она тряхнула головой и подняла руку, в ее глазах вспыхнула внезапная ярость.
Затем прямо в нее взорвался огонь — раскаленная добела огненная сфера, фурия Рыцаря Игнуса, многократно усиленная.
Поток обжигающего жара окатил Амару, словно волной, и отбросил ее обрезанные волосы назад; она бросилась на землю, чтобы прикрыть лицо неподвижного Бернарда от палящего жара этой волны.
Через мгновение она обернулась — глаза все еще слепило от яркой вспышки — и обнаружила, что часть крыши здания, та часть, где стояла Инвидия, просто исчезла.
Не было ни обломков, ни пожара, ни пыли — здание просто исчезло по окружности, диаметром в несколько повозок.
Место, где здание разрушилось, было срезано, словно ножом; самый край материала был обожжен дочерна, но при этом находился в прекрасном состоянии.
Воздух наполнил отвратительный запах.
От Инвидии не осталось и следа.
Невдалеке на крыше раздался едва различимый стук.
Амара оглянулась и увидела еще одну завуалированную, практически невидимую фигуру, стоящую в десяти футах, возле ровного разлома на крыше.
— Я искренне надеюсь, — пробормотал Гай Аттис, — что вы не обожглись. Я старался сдержать распространение жара.
— Вы использовали нас, — воскликнула Амара.
Она отвела свой разъяренный взгляд от скрытого силуэта
От едкого дыма слезы практически ослепили ее, но она пальцами нащупала шею Бернарда.
Удары его пульса были стабильными и сильными, но он по-прежнему не двигался.
Его укрепленная фуриями сила помогла выжить после удара Инвидии, нанесенного в челюсть.
Если бы такой хук попал в Амару, то сломал бы ей шею.
— Это было необходимо, — спокойно ответил Аттис. Он повернулся, оглядывая небо Ривы, наполненное дымом и огнем.
— Инвидия никогда бы не показалась, не будь она уверенна, что сможет легко меня убить, как раз, когда я был отвлечен этими фуриями. А если бы она не обнаружила кого-нибудь, приглядывающего за мной, она бы подумала, что мои стражи слишком хорошо замаскированны, и не выдала бы себя из страха быть застигнутой врасплох. Вы и ваш Граф достаточно умелы, чтобы вам могло быть поручено предупреждать меня об опасности, но достаточно уязвимы, чтобы быть быстро побежденными кем-то калибра Инвидии.
— Она могла убить нас обоих, — сказала Амара.
— Верно, — ответил Аттис. — Но только выдав при этом свое присутствие.
На какой-то момент Амара жестко уставилась на него, смаргивая слезы из глаз.
— То были не дикие фурии, — сказала она. — Они были твоими, замаскированными.
— Разумеется, курсор. Честно, неужели вы думаете, что я бы стоял незащищенный, когда малейшее отклонение могло бы привести к моей смерти? Когда человек, имеющий множество опасных личных знаний обо мне, разгуливает вместе с Вордом во время нападения? — Он задумчиво помедлил. — Я сожалею, что не смог сказать вам или Графу, что я задумал, но тогда быэто потеряло значение.
— Вы рисковали нашими жизнями, — сказала Амара. — Ранили несколько своих стражников. А вы даже не знали наверняка, что она покажется.
— Неверно, — ответил он. Он опустился на колени, чтобы поднять бесчувственного Бернарда. — У Инвидии был превосходный талант чувствовать слабость и пользоваться ею.
Раздался шипящий звук, внезапно сквозь камень под ногами Аттиса появился небольшой меч, чье лезвие сверкало зеленым огнем ворда, и ударил его в пах.
Аттис вскрикнул и отскочил от клинка, который прорезал свой путь наружу сквозь его тело с шипящим, свистящим звуком.
Ему едва удалось отступить в сторону, когда трехфутовый круг черепичной крыши взорвался в разные стороны.
Снизу показалась фигура, вся в черном хитине и с обожженной плотью, держащая в руке клинок, сверкающий зеленым.
Она была лысой, ее череп обгорел дочерна.
Амара едва ли узнала бы Инвидию, если бы не подрагивающее, пульсирующее мучительными движениями, ужасно обожженное существо, вцепившееся в ее сердце.
— Я и правда знаю, как пользоваться слабостью, — прошипела она скрипучим, каркающим голосом. — Например, твоей невыносимой склонностью злорадствовать после победы, Аттис.