Фурия XXI века
Шрифт:
– Светочка придет, и вы поговорите в 28-м кабинете, там сейчас никого нет.
И тут же в кабинет вошла невысокая, стройная девушка в строгом темно-синем костюме, с зачесанными наверх и стянутыми в узел каштановыми волосами.
– Света, это к тебе, – сказала заведующая, – детектив Мирослава Волгина.
– Детектив? Ко мне? – спросила растерянно девушка и устремила на Мирославу вопрошающий взгляд своих темно-карих глаз.
– Мы могли бы с вами поговорить? –
– Конечно, – ответила вместо Трегубовой заведующая и сунула в руку последней ключ, – Света, там вам никто не помешает.
– Спасибо, Мария Петровна, – тихо ответила девушка.
– Ничего не бойся. Мы с тобой.
– Я и не боюсь, – отозвалась Светлана и с видом приговоренного двинулась к двери.
Мирослава последовала за ней. Они вошли в пустой кабинет и сели напротив друг друга.
– Вы, наверное, знаете, что Мерцалов убит? – спросила Волгина.
– Да, я читала, но я его не убивала.
– Никто этого и не утверждает.
– Это вы теперь так говорите, а подозрение упадет на меня.
– Почему вы так решили?
– Когда у нас с Толей начались ссоры, он стал распускать слухи среди своих друзей, что я бегаю за ним и даже угрожаю ему.
– Я тоже слышала, что будто бы вы наняли детектива следить за ним.
– Я? За ним следила? Да я рада, что насилу отвязалась от него!
– Почему? Вроде бы такой перспективный жених…
– Это Толя Мерцалов перспективный?
– Разве нет?
– Нет! – Трегубова стукнула ребром ладони по столу. – Я не спорю, что у него богатый отец и все такое, но это не значит, что нормальная девушка могла бы быть с ним счастлива.
– А что именно вас в нем не устраивало?
– Он пытался контролировать каждый мой шаг! Требовал отчета и хотел, чтобы я жила только его интересами. Так скажите на милость, зачем мне этот патриархаровец?!
Мирослава едва не расхохоталась, но заставила себя остаться серьезной.
– Он вел себя так с самого начала? – спросила она девушку.
– Нет, некоторое время он мило ухаживал. Дарил цветы, конфеты, водил в театр…
– А потом?
– А потом, – Светлана глубоко вздохнула, – я сделала глупость.
– Какую?
– Легла с ним в постель.
– Но рано или поздно мы все делаем эту глупость…
– Да, конечно. Но у нас разлад в отношениях начался с утра после той ночи. Толя решил, что теперь я его частная собственность и мне была отведена роль бессловесной рабыни.
– Которая вас не устроила?
– Естественно!
– И вы предложили расстаться?
– Да. Я сказала, что мы совершенно не подходим друг другу.
– А он?
– Сначала подшучивал
– Вы заявили в полицию?
– Нет. – Девушка покачала головой и вздохнула.
– Но почему?
– Что бы я там сказала?
– То, что произошло на самом деле. Тем более у вас был свидетель.
– Мария Петровна вас уже просветила, – грустно улыбнулась Трегубова.
– Так почему же вы все-таки не пошли в полицию?
– Честно?
– Разумеется.
– Духу не хватило.
– Понимаю.
– Но, по-видимому, за Мерцаловым кто-то все-таки следил?
– Кому он нужен!
– Хотела бы я это знать.
– Все это только его выдумки.
– Однако кто-то все-таки убил его.
– Он мог выпасть из машины сам, если был пьян.
– Мог, но в его крови не обнаружено алкоголя.
– Я больше ничего не знаю, – тихо проговорила Светлана.
– Что ж, спасибо за то, что поговорили со мной.
– Пожалуйста. – Девушка повела плечами и поднялась.
Солнце не спеша двигалось на запад по голубому полю, незаметно удлинялись тени.
– Пожалуй, на сегодня хватит, – сказала сама себе Мирослава, оказавшись за рулем своей «Волги», и свернула в сторону шоссе, ведущего в коттеджный поселок.
Вернувшись домой, Мирослава застала живописную картину – на крыльце сидели Миндаугас, читавший книгу, Шура, листающий какие-то газеты и прихлебывающий чай из огромной чашки, и растянувшийся посередине кот Дон.
– Три девицы под окном, – пробормотала Мирослава вместо приветствия.
– Никакие мы не девицы, мы три молодца, – на полном серьезе поправил ее Наполеонов.
Мирослава фыркнула и сказала:
– Ну я понимаю, что здесь делают Морис и Дон, а ты-то почему не на работе?
– Мой рабочий день закончился, и я имею право на отдых, – сделал вид, что обиделся, Шура.
– На отдых право ты, конечно, имеешь, но рабочий день у тебя ненормированный. Что, со всеми делами управился?
– Не нападай, – миролюбиво проговорил Наполеонов, – сама знаешь, что всех дел никогда не переделать.
Волгина кивнула и устремила взгляд, полный надежды, на Миндаугаса.
– Морис, у нас в доме найдутся хотя бы три корочки хлеба? Я умираю от голода.
– Ужин готов, – ответил он просто.
– Вот-вот, накорми ее, а то она от голода на старых друзей бросается.
– Где будем есть? На веранде или в столовой?
– Мне все равно, я только быстро под душем ополоснусь.