Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера
Шрифт:
Ничего сверхъестественного Гаджиев от игроков не требует, выше головы прыгать не заставляет. Прежде всего всей команде – не только защитникам – поставили задачу надежно играть в обороне, не делать глупых ошибок.
В первой половине сезона-2014/15 «Амкар» в среднем пропускал почти по три мяча за игру. Гаджиев рассуждал: «Если мы пропускаем два с половиной, значит, для победы должны забивать три. А мы столько не можем. Поэтому надо меньше пропускать. Никакой авантюры, никаких обрезов!»
Поэтому в итоге мы, играя надежно, наладили оборону и за все матчи лишь два раза пропустили больше одного мяча. И одного-двух забитых голов нам часто хватало для побед. Причем даже над лидерами.
И это тоже не удивило, поскольку Гаджиев повторял: «Вы можете играть хорошо, и мы способны обыгрывать любую команду». Словосочетание «любую команду» шло от него с первых же собраний и тренировок. Панического настроения не было ни дня. Ни с чьей стороны.
Главный тренер разговаривал с каждым – с кем-то индивидуально, с кем-то в нашем с Карякой присутствии. Разговоры были ненавязчивые, никто ни в какие кабинеты игроков не приглашал. Иногда за стол во время обеда присядет, иногда после тренировки у поля. Все как бы спонтанно, естественно.
Спрашивал: «Мы выйдем из этой ситуации?» И каждый говорил, что выйдем, сомнений не заметили ни у кого. Игроки были объединены одной целью – и это единение не нарушилось
Хотя в пяти матчах с соперниками, равными нам по силам, набрать всего два очка – это, конечно, было психологически тяжело. Начали-то с двух ничьих – 0:0 с «Торпедо» и 1:1 с «Уфой». Но дальше – 0:1 от «Урала», 0:3 дома с «Рубином», 0:1 – в гостях с «Мордовией». Последнее место, три очка отделяли нас от пятнадцатого места, пять – от спасительных стыков.
При этом по игре никому не уступали. Но ничего забить не могли. Вот как объяснить, что Баланович в игре с «Мордовией» не попал с метра в пустые ворота? А ведь игрок хороший. Не просто так, наверное, Аленичев его к себе в «Арсенал» хотел.
Никакого поиска крайних мы не устраивали. У нас к тому времени больше чем у половины состава заканчивались контракты, и в таких ситуациях во многих клубах людей начинают сажать на скамейку, поддушивать. Но мы на это вообще не смотрели. Не случайно среди лучших в концовке сезона оказался один из свободных агентов, Коломейцев, – спокойный, тихий парень, который все доказывал своей игрой. То, что летом он перешел в «Локомотив», – его собственная заслуга.
И когда все было плохо, и он, и остальные игроки, все как один говорили: «Мы верим!» Потому что никто нас не переигрывал – даже «Рубин». Мы при 0:0 несколько раз забить могли, пропустили лишь в добавленное к первому тайму время, а второй и третий мячи получили уже в контратаках в конце, когда тылы оголили.
После той игры сидели за столом, обсуждали происходящее, с нами был генеральный директор «Амкара» Игорь Резвухин. И Гаджиев вдруг сказал: «Давайте я уйду, встряхну команду. Надо что-то поменять». Он никогда не держался за свое место, и контракт-то изначально всего на полгода подписал. Но руководство сказало: «Ни в коем случае».
Я-то понимал, что этого не случится. Мы игру анализировали, видели, что должно прорвать. Как бы я себя повел, если бы мне предложили стать и. о.? Не знаю, потому что это сослагательное наклонение. Чего об этом задумываться, если не предлагали? А Резвухин в ту же секунду сказал: «Нет».
После проигрыша «Мордовии» у нас и состоялась та часовая встреча с болельщиками на холоде, где Гаджиева спросили: «Когда вы уйдете из команды?» Гаджи Муслимович не вскипел и спокойно ответил: «Я вообще-то руководству говорил, что готов подать в отставку. Но они ее не приняли».
Меня тогда же спросили: «Почему у нас команда без характера?» Пообещал, что команда будет биться до конца и характер этот покажет. Так и получилось. А болельщики, которые из-за плохих результатов ходить на «Звезду» перестали, вернулись на стадион.
Люди-то пермские в футболе хорошо разбираются и видят, когда команда есть, а когда ее нет. На «Зенит» в предпоследнем туре пришло уже двенадцать тысяч. Реальных двенадцать, а не те «девять», которые на домашние матчи «Локомотива» ходят. На бумаге…
Но в конце первой декады апреля, когда мы проиграли «Мордовии» и опустились на последнее место, о двенадцати тысячах не приходилось и мечтать. Нас уже почти все – кроме нас самих – «похоронили». Ведь впереди были матчи со всеми лидерами, и первый из них – с действующим чемпионом, ЦСКА.
Гаджи Гаджиев:
– Приглашение возглавить «Амкар» и мое решение пойти туда получились каким-то резкими. Перед Новым годом я собирался уезжать отдохнуть с семьей. И тут последовал звонок. Слетал в Пермь, послушал. Руководители хотели, чтобы я подписал контракт на полтора-два года. Я отказался: «Давайте полгода поработаем, а потом видно будет».
Исходя из этого, начал прикидывать, кого мне взять в помощники – кто мог бы согласиться пойти на такой короткий срок. Первым в голову пришел Каряка, который играл у меня и в Самаре, и в Раменском, и в Нижнем Новгороде. Он только закончил карьеру игрока, и в тренерской профессии начинал с нуля.
А потом, уже уехав с семьей в Турцию, постоянно прокручивал в голове: кого взять? Перебирал всех игроков, с которыми работал. И даже не могу объяснить, почему из десятков, если не сотен, у меня перед глазами всплыло лицо Вадима Евсеева. Примерно то же самое было и в «Сатурне» с Андреем Гордеевым. Анализировал, кого можно туда пригласить, и точно так же возникло лицо Гордеева. Почему-то понял, что у него получится, он может стать неплохим тренером. И в данном случае тоже мне показалось, что Евсеев – как раз тот человек, который нужен Перми. И, к счастью, я не ошибся.
Никаких справок не наводил. Ни в Иванове, где он работал в «Текстильщике» помощником у Дмитрия Парфенова, ни в ВШТ, где Вадик учился у Андрея Лексакова и других преподавателей. Почему-то не посчитал нужным. Хотя это неплохо было бы узнать, нормальный вариант. Но теоретическая база волновала меня во вторую очередь. Если бы у меня самого имелись проблемы с образованием, то, наверное, выяснил. Но я знал все, что Евсееву рассказывают в Высшей школе тренеров. Учитывая, что сам много лет занимался научными проблемами подготовки футболистов.
Мне казалось, что я его неплохо понимаю, чувствую, что это за человек. Хотя Каряку знал чуть поближе, работал с ним гораздо дольше. Они с Вадиком знакомы хорошо, играли вместе и в «Сатурне», и в сборной. Его и попросил обратиться к Евсееву и спросить, не хочет ли он поработать вместе со мной. Для меня очень важной была его первая реакция на слова Каряки. Потому и не стал сам звонить, а попросил Андрея. Ответ последовал хороший: «С большим удовольствием пойду работать с Гаджи Муслимовичем».
Сомневаться перестал сразу после того, как принял решение. Хотя первые дни – это всегда ознакомление, притирка. В каких-то моментах возникало недопонимание, и это нормально. Речь о специальных тренерских вопросах, а не личностных – последних совсем не возникало. А возникали – с какими-то упражнениями, которые для чего-то нужно делать. Но прошло немного времени – и окончательно понял, что решение было правильным. К ним обоим – и к Евсееву, и к Каряке – отношение и в клубе, и со стороны болельщиков очень хорошее и уважительное.
Евсеев-игрок и Евсеев-тренер – это во многом два разных человека. Потому что это две разные профессии, и он это понял. У футболиста есть, конечно, очень много обязанностей, связанных с подготовкой, самой игрой, отношениями внутри команды. Но игрок отвечает только за себя. Может сказать: «Меня этот вопрос не волнует, главное – чтобы я выходил на поле и играл». Тренер такого сказать не может. Он отвечает за
До Перми Евсеев уже поработал в Иванове. Пусть это второй дивизион, но все равно – работа тренера. Поэтому на первых порах отличие между ним и Карякой было видно. Тот пришел прямо с футбольного поля. Евсеев уже мог проводить тренировки в кроссовках, а Андрею хотелось обязательно быть в бутсах. Образно говоря, Каряка только повесил их на гвоздь, а у Вадима они уже успели запылиться.
Конечно, с личностной точки зрения они не изменились, стержень и у Вадима, и у Андрея остался. Но профессия все равно накладывает отпечаток. Вадик, мне кажется, стал более серьезным, сдержанным, спокойным. Даже нет, не спокойным – внутри, может, у него все и бушует, – но уж точно намного более выдержанным.
Мне он нравился и как игрок, и как личность с харизмой. Послать всех их вместе куда-то там подальше не каждый осмелится. Конечно, мы можем по-разному к этому относиться. Кто-то утверждает, что это недостаток интеллигентности. Категорически не согласен.
Вадим – интеллигентный человек и тренер! Лишнего себе никогда не позволяет – как в отношениях с резервом, так и с основным составом. Ни разу не слышал, что он общался с футболистами в нецензурных или просто грубых выражениях. С коллективом он очень корректен и пользуется среди игроков уважением. Хотя и пожестче Каряки, который, только закончив карьеру, близок к игрокам. Но и Андрей уже по сравнению с первыми тренерскими месяцами изменился.
Мы знаем Николая Карполя, который мог, мягко говоря, по-русски разговаривать со своими девчонками-волейболистками – и выиграл не одну Олимпиаду. Слова же Вадика после матча с Уэльсом многие осудили, но многие и поддержали. По мне, в них проявилась его несгибаемая решительность. Как в песне: «А значит, нам нужна одна победа. Одна на всех, мы за ценой не постоим!» Это как раз про Евсеева.
Я сказал об этом и игрокам «Амкара». Когда говорил о многих моментах, связанных с волевыми качествами, проявлением психологической устойчивости, сослался на тот пример Вадима. Мы знакомились с командой, общались – и я посчитал это необходимым.
Как-то зимой, на первом сборе «Амкара», шло общее собрание, и я решил вспомнить тот эпизод. Евсеев там тоже был. Если кто-то из игроков и не знал об истории в Кардиффе, то после моего рассказа узнали все. Нет, не раскладывал по полочкам, как там все было, не цитировал дословно. Потом, конечно, они все посмотрели и прочитали.
Это, конечно, сразу вызвало к нему в команде уважение: у известной личности вначале оно всегда есть. Другое дело, что в иных случаях такое уважение со временем теряется. Даже когда у тебя есть имя, ты должен его регулярно поддерживать. А то в одном случае допустил оплошность, в другом кого-то обманул, в третьем еще что-то сделал не так – и от твоего имени в глазах ребят ничего не осталось. В случае же с Евсеевым все получилось наоборот. Он каждый день закрепляет то уважение, которое возникло с первого дня.
Ту его ситуацию в Уэльсе можно рассматривать как угодно, я же расценил ее как проявление характера, неуступчивости. И такой характер требовался нашей команде позарез. В конечном счете мы этого и добились. Не думаю, что многие клубы, оказавшиеся в ситуации весеннего «Амкара», выдюжили бы. Но это большое дело было сделано потому, что футболисты вместе с Евсеевым, Карякой, главным тренером, руководством клуба оказались психологически устойчивыми людьми.
Я и приглашал Евсеев для того, чтобы сформировать этот дух, но не только. А еще и из-за его личностных качеств – на мой взгляд, высоких. Он – мужик. Нормальный сильный мужик, который понимает, что такое хорошо и что такое плохо, четко знает, что можно и нельзя. Недавно надо было унести с поля сетку с мячами. Ее понес опытный Ваня Черенчиков, а молодежь, которая эти обязанности должна выполнять по умолчанию, шла рядом. Вадим это увидел и спокойно, но очень четко сказал: «Если еще один раз это повторится, вы будете дежурными до тех пор, пока мы здесь работаем». Поняли мигом!
Евсеев был и остается настоящим профессионалом, влюбленным в футбол и готовым работать с утра и до полной темноты. Это очень важные качества, которые всегда являлись для меня главными критериями. Когда я приглашал в «Сатурн» Гордеева, знал, что он будет пахать с утра до ночи. То же самое – Андрей Гусин, Омари Тетрадзе и вот Вадик. Все эти ребята бесконечно преданы футболу, у всех устойчивая психика.
Евсеев в этом смысле тоже выделялся – и как футболист, и сейчас как тренер. Из двух моих помощников на футбольном поле поагрессивнее и поразговорчивее был Вадим, а теперь, после перехода в тренеры, побольше говорит Андрей. Он к тому же обладает хорошим чувством юмора, и это тоже помогает. Когда группа молодых мужчин долго находится вместе, нужен человек, который может разрядить обстановку. Это качество в ряде ситуаций становится бесценным.
Как и другое – которым обладает Евсеев. Я и сказал ему, когда приглашал: «Мне не нужны те, кто поддакивает, мне нужны люди со своим мнением». Каждый, конечно, высказывает его в силу своего характера. Наиболее резко и категорично говорил ныне покойный Андрей Гусин (бывший игрок киевского «Динамо» в сентябре 2014 года в возрасте 41 года разбился на мотоцикле. – И. Р.). Но высказываться не боялись ни Гордеев, ни Тетрадзе, ни Арсен Акаев, ни мои нынешние помощники в «Амкаре». В то же время Вадик стал очень уравновешенным.
Перед матчем с ЦСКА по инициативе министра спорта Пермского края Павла Ляха пригласили в команду батюшку. За день-два до игры он освятил раздевалку, мы помолились. Перед тем с каждым игроком переговорили, никто не возражал. Потом этот батюшка на «Спартак» в Москву ездил, а перед домашним матчем с «Зенитом» ребята сходили к нему в храм. Он оказался человеком, спорту не чуждым – кандидат в мастера спорта по баскетболу.
Еще на ту игру с ЦСКА и моя жена Таня прилетела. Вообще-то мне трудно было – всю карьеру, кроме отрезка в Белоруссии, я провел в Москве и области, из дома никогда надолго не уезжал. А тут – первый раз в отрыве от семьи. После недельного цикла всем давали выходной, но на один день летать из Перми туда-обратно я смысла не видел – тем более если учесть мою «любовь» к самолетам.
Хорошо, футболисты меня не видят во время взлетов и посадок – я же сижу с руководством. Помню, колбасило, когда в Москву рейс сначала на час задержали, а потом, когда пошли на посадку, затрясло и молния вдали сверкнула. Самолет тут же резко повернул и зашел на посадку другим путем. Все подлокотники порвал. Это шутка, конечно, но приятного было мало.
Так вот, я выбирался в Москву, только когда было два выходных и больше. А вот жена ко мне в Пермь раза три приезжала. И первый – на ЦСКА. Увидели ее на игре – и после этого генеральный, Резвухин, Гаджиеву сказал: «Надо, чтобы она каждый раз прилетала!»