Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера
Шрифт:
И «Локомотив» должны были обыгрывать, но пропустили в самом конце. А самая легкая игра случилась в гостях с «Краснодаром». Да, на первых минутах пропустили, – но затем не было никакого мандража. Забили ответный и еще могли, хотя и Герус пенальти вытащил. А наш Брайан Идову вроде забивает уже, все вскакивают поздравлять, но тут Петров из пустых выбивает. Так 1:1 и закончили.
С «Зенитом» вообще особенная история получилась. Выигрываем – обеспечиваем себе двенадцатое место, то есть остаемся в Премьер-лиге без стыков. А живет команда в условиях, прямо скажем, так себе. База прямо на стадионе, на третьем этаже, небольшие номера по два-три человека. Места мало. Сейчас работаем над тем, чтобы стало комфортнее.
Сам я вначале две недели жил на базе, а потом снял однокомнатную квартиру, которую мне частично клуб оплачивает – определенную сумму выделяет, а все, что сверху, покрываю я сам. Нашел рядом со стадионом, пешочком можно дойти. Меня полностью устраивает.
Так вот, Мартин Якубко за пару дней до «Зенита» подходит, жалуется: «Спать неудобно, по три человека в номере, не высыпаемся». Гаджиев вдруг говорит: «Хотите – дома ночуйте». Ну, сказал и сказал.
А за сутки до игры футболисты ко мне подходят: «Правда, можно дома ночевать? В ночь перед игрой? Главный же сказал». Отвечаю: «Раз сказал – значит, можно». Знаю, что человек шесть ночевали дома. Я Гаджиеву об этом до игры
«Зенит» в предыдущем туре «золото» себе обеспечил, но привез основной состав и хотел выиграть. Моменты у них были – Рондон под углом выходил один на один, Шатов бил. И Халк собирался стать лучшим бомбардиром чемпионата. Что в итоге и произошло, но без нашего участия: мы забить ему не дали.
А сами забили сумасшедший гол. Со стандарта, который мы не наигрывали. За день до игры на тренировке Гаджиев отправил меня на стандартные положения, и их разыгрывали Прудников, Коломейцев и Гол. Совершенно по-другому.
И когда Пеев покатил мяч почти вдоль штрафной, чуть назад, а Коломейцев с такого расстояния еще и попал в девятку, я вообще был в шоке. А оказалось, в чем дело – они несколько лет назад такой же гол забили тому же «Зениту» в Питере. Но знали об этом только они – Пеев да Коломейцев. И никому ни слова не сказали. Когда подошли к мячу – заранее сговорились.
В общем, из шести последних матчей не проиграли ни одного – по три раза победили и сыграли вничью. И заняли одиннадцатое место, которого еще в середине апреля нам ни один эксперт никогда в жизни не дал бы. Но команда выжала из себя максимум. Показала, что если верить в себя и быть коллективом, обыгрывать можно и самых сильных. Причем, как в нашем случае, – всех подряд и по делу!
В голове уже с мая сидело, что работу наш штаб продолжит. Хотя ни у Гаджиева еще не было нового контракта, ни у нас. Когда еще задачу даже не решили, уже строили планы – когда сборы, где. Все зависело от того, попадем в стыковые матчи или нет. Так как остались без лишней нервотрепки, отпуск у ребят довольно хороший получился – сами, получается, себя вознаградили. Белоруков от имени всей команды попросил, чтобы собрались не 17 июня, а позже. Гаджиев согласился – и собрались 19-го.
В июне главному тренеру предложили новый контракт – и не на год, а на два, до 2017-го. И нам с Карякой тоже. Значит, мы вместе что-то сделали, и руководство нами довольно. И Гаджиев – помощниками, ведь бывает и по-другому. Я на деньги не смотрел – согласился сразу. Контракт стал чуть повыше, но ненамного. Повторяю: пошел в Пермь не из-за денег, а из-за бесценного опыта, который тут получаю.
Раз востребован, раз работаю в Премьер-лиге и подписал контракт на два года – значит, доволен тем, как моя тренерская карьера развивается. Правда, этим летом получил предложение стать главным тренером клуба второго дивизиона, которому ставится задача выйти в первый. Но посчитал, что время еще не пришло.
А придет – когда внутренне это почувствую. Пока же нужно еще набраться опыта в роли второго, зато на более высоком уровне – в РФПЛ. Но это не значит, что вторая лига – не мое и работать там не готов. Готов! Только попозже.
И надо продолжать учиться. Наверное, осенью подам документы на категорию Pro, для которой нужно уделить учебе еще год. Получу ее – и буду от этого отталкиваться.
Гаджи Гаджиев:
– Всю работу мы делаем сообща. Такого подхода – это делаешь ты, а сюда не лезь – у нас нет. Вместе готовим тренировки, вместе их проводим, вместе анализируем свою игру и действия соперника. Более того, если раньше я почти всегда разговаривал с футболистами один на один, то в последние полтора-два года все время стараюсь говорить в присутствии своих помощников. Это и мне полезно, и им – как воздействовать на игрока, как, с одной стороны, с него спросить, а с другой, поддержать.
Часто обращаюсь к ним за советом. И по части подготовки, и по выбору состава на игру, и по наказаниям за чьи-то провинности.
А если есть какая-то группа для самостоятельной работы, ей чаще всего руководит Евсеев. Он и новичков на летних сборах просматривал. Единственная разница между ним и Карякой по кругу обязанностей состоит вот в чем: когда надо самостоятельно провести занятие, прошу об этом Вадика. Каряка же у нас – фактически играющий тренер, хоть и не заявлен. В двусторонках чаще всего играет за какую-то из команд, и не хуже, чем большинство игроков. Он остается вместе со мной и с основной группой. А Вадику доверяю, понимая, что он уже справится и без меня. Могу подойти и подсказать какое-то дополнение, но не более.
Очень часто вместе просматриваем тренировки, и здесь мнение Вадима очень важно. В том, как кто провел занятие, кто на сегодня находится на каком уровне. Он хорошо видит игру, замечает мелочи: кто в какой ситуации как сыграл. Поверьте, это далеко не каждый запомнит. Допустим, есть игровой эпизод, который длится пару секунд. За это время шесть-восемь игроков делают какие-то перемещения, когда один с мячом. И тут очень важно охватить самые важные части этой игровой ситуации, отметить их и дать правильную оценку. Так вот, Евсеев очень хорошо помнит игровую обстановку, где, кто и в какой ситуации ошибся, а кто принял правильное решение.
Всегда обращаюсь к помощникам и когда возникает необходимость замен. Но не могу сказать, что было такое – я хотел кого-то поменять, Вадик посоветовал другого, и его видение оказалось правильным. Просто мы так спонтанно к этому делу не подходим, замены начинаем обсуждать гораздо раньше, чем делаем их. У меня к помощникам есть требование – по ходу игры уже прикидывать, кто, когда и при каких обстоятельствах должен выйти на поле – через пятнадцать или двадцать минут. Чтобы это не было от фонаря.
У Евсеева с Карякой хорошие отношения. Они разные люди, но с уважением относятся друг к другу. А если возникают разногласия и кто-то кому-то что-то резкое говорит, то мне это только нравится. Пусть лучше поправляют коллегу, чем занимают соглашательскую позицию! Поправил, пусть резко, потом успокоился и извинился. Это жизнь. Это нормально.
Татьяна, жена Евсеева, – счастливый талисман «Амкара». История такая. На первый весенний матч приезжала моя супруга Лена, и мы проиграли. Затем визит нанесла жена Каряки – снова поражение. Тогда и приняли решение – надо посмотреть, как повлияет на команду приезд жены Вадима. И мы выиграли, причем у кого – у ЦСКА!
После этого женский комитет под командованием Лены сообщил: «Гаджиевым в Перми делать нечего, Карякам – тоже, на следующую игру вновь выписываем Евсееву». Она приехала и шутит: «Оплачивайте командировку!»
Сомнения, оставаться в «Амкаре» или нет, у нас, конечно, имелись. Но они были связаны исключительно с действиями руководства клуба, вместе ли мы. Нам хотелось сохранить состав, а у двенадцати или тринадцати игроков не были подписаны контракты.
Ведь делать совершенно новую команду за месяц – это мы уже проходили. Команда – не пирожок. Тот бросил на сковородку: три минуты с одной стороны, три минуты с другой – и готов. А здесь – люди. Но с клубом быстро нашли общий язык и увидели, что мы в одной лодке. Все силы бросили на сохранение состава и добились этого – не смогли оставить только ушедшего в «Локомотив» Коломейцева, но это было объективно невозможно.
Так как руководство проделало непростую работу для клуба, сильно ограниченного в бюджете, сомнения, оставаться или нет, быстро развеялись. Не было их и насчет того, чтобы остаться работать всем вместе. Клуб проявил заинтересованность в том, чтобы мы остались.
Не готов говорить о каких-то сверхкачествах будущего большого тренера. Но то, что Евсеев может стать главным тренером в хорошей команде, не вызывает у меня сомнений.
Полагаю, на протяжении всей своей тренерской карьеры он будет совершенствоваться. Это не тот человек, который получил какие-то минимальные знания и опыт и на этом остановился. А стремление к совершенствованию очень важно для нашей профессии. Как только тренер начинает считать, что он знает все, ему можно сразу заканчивать. И вижу, что у Вадика, точнее, Вадима Валентиновича, есть одна из главных черт, характеризующих хорошего тренера, – стремление к новым знаниям.
Мне кажется, сейчас он находится в стадии систематизирования своего тренерского опыта. Знает он уже много, но ему надо уложить это на какие-то полки. Ведь мозг – это тот же компьютер, там есть свои невидимые файлы. И по этим файлам надо разложить все, что он понимал, видел и чувствовал – как раньше, так и сейчас. Евсеев – старательный, будем говорить, ученик. Потому что он учится тренерской профессии и понимает, что ему еще учиться и учиться.
Тренер в обязательном порядке должен быть волевым. Как правило, команда такова, каков ее тренер. Если тренер безвольный, у него не может получиться волевой команды либо она существует очень непродолжительное время. Вадик был волевым футболистом и стал таким же тренером. У него есть характер – и команды его тоже будут с характером.
Другие качества – это тот опыт, который он накопил, играя за нашу сборную и ведущие клубы страны. Конечно, тренерский опыт ценнее, но и игровой тоже важен. А в том, что ему не удалось поиграть за границей, ничего страшного. Это, конечно, неплохо, когда взгляд у человека, как принято говорить, европейский. Тренер становится более респектабельным, что ли. Но на самом деле другие качества куда важнее. Характер, трудолюбие, работоспособность, стремление к новым знаниям. Почему, для чего то или это делается?
Евсеев спрашивает, конечно, спрашивает! Может, задавал бы еще больше вопросов, чем задает, но я сам стараюсь в первую очередь объяснить ему, что и почему происходит, на какие законы и закономерности должны опираться те или иные упражнения, игровые моменты.
Доверял ему и настраивать команду на игру, когда мы проводили товарищеские игры или на поле выходил резервный состав. Получается неплохо. Но, чтобы получилось еще лучше, надо еще больше говорить. Главное, что у него столько всего в голове и в сердце. Сказать, что Вадик прямо сейчас умело проведет установку, мне сложно. Думаю, пока рано. Но то, что он сможет, как выражался хоккейный мэтр Анатолий Тарасов, найти ключевые слова, – это да. Может, не так красочно и ярко выстроит речь. Но, мне кажется, убедит.
Олег Романцев:
– По-моему, Вадик рано закончил и своих лучших игр не сыграл. А что касается его будущего как тренера, пожелаю одного – не засидеться в помощниках. Рискнуть, кого-то взять во второй лиге. Не надо сразу рваться в «Спартак» или киевское «Динамо». Но все время быть помощником тоже нельзя. Ему сейчас тридцать девять, а я уже в тридцать четыре в «Спартак» пришел. А по качествам Евсеев – это человек, который умеет учиться и как губка все впитывать. Он работал и с Семиным, и с Ярцевым, и с Романцевым – тренерами, которые чего-то добились. И, уверен, усвоил наши уроки.
Глава восьмая
Татьяна Евсеева: «Наше первое свидание было в «Макдоналдсе»
Футбол – лишь часть жизни Евсеева, пусть и важнейшая. А кто может лучше жены рассказать о том, каков он за пределами поля? Саундтреком к истории начала их отношений включите «Восьмиклассницу» Виктора Цоя. Он пел словно про них – Вадима и Татьяну.
Наши с Вадиком родители были знакомы задолго до того, как познакомились мы сами. Все очень просто – наши мамы работали в одной школе. А потом моя мама подружилась с его старшей сестрой. Каким образом? Мама шьет, а в то время была напряженка с одеждой, и сестре Вадика на какую-то вечеринку требовался новый наряд.
А она по возрасту – прямо между мамой и мной. На десять лет младше нее и на столько же старше меня. Поэтому я стала для нее как младшая сестра, она брала меня на разные мероприятия. Вадика же за все это время видела всего раза два, потому что его невозможно было увидеть. Он все время на каких-то сборах пропадал. К тому же он ходил к девушке, встречался с ней. На два дома, наверное, дальше, чем наш!
Сейчас мы смеемся: когда я еще ковырялась в песочнице вместе со своим братом, он, проходя мимо, говорил: «Здравствуйте!» – и дальше шел. А в девятом классе я пришла к его сестре, мне нужно было, чтобы она какие-то фотографии проявила. Дверь открыл он. И говорит: «О, какая ты красивая!» Потом пошел провожать, спросил: «Можно я еще приду?» – «Ну, приходи». Мне тогда пятнадцать лет было, ему девятнадцать. Он только в дубль «Спартака» перешел. Внешне он мне понравился сразу. А влюбилась уже после того, как он начал предпринимать какие-то действия…
В ту пору он был молчаливым. Но когда пошел меня провожать, не знаю уж почему, из него лился какой-то фонтан слов. Может, хотел произвести впечатление. И смог. Разница в возрасте сказалась. А с девушкой той он к тому времени уже не встречался, был одинок (смеется).
Тогда ни у кого из нас еще домашних телефонов не было. Провожать он меня пошел в августе, а потом на месяц пропал, и я о нем забыла. И вдруг опять пришел. Спрашиваю: «А куда ты пропадал?» Знаете, что он ответил? «У меня не было денег пригласить тебя на свидание». Он с первого дня такой. Прямой. Что есть, то и говорит.