Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера
Шрифт:
То, что мы – на чемпионате Европы, лично мне стало ясно только после финального свистка. Конечно, я знал, что валлийцам надо забивать не один, а два мяча. Но по манере их игры чувствовал, что эта команда может и два забить за минуту.
Потому что игра у них простая – заброс на длиннющего Хартсона, он скидывает мяч партнерам, а там может случиться все, что угодно. И если такая нехитрая комбинация пройдет один раз, может сработать и второй. Тем более что Уэльс почти пятьдесят лет на чемпионатах мира и Европы не играл и тут оказался от Евро на расстоянии вытянутой руки. Истерия там по этому поводу творилась страшная. Поэтому и на мой эпизод с Гиггзом так отреагировали – там только спичку поднеси.
Скорость у Райана сумасшедшая, индивидуально мог разобраться с кем угодно. А меня ни разу за два матча не обыграл.
Очень вовремя на замену выпустили Радима. Тот, по-моему, за десять минут успел больше касаний сделать, чем
…И вот – конец. Мы – на чемпионате Европы! Вижу – Ярцев бежит ко мне. Обнимаемся. Потом – куча-мала у углового флажка, все сходят с ума. Ловим Ярцева, в воздух кидаем. Потом в раздевалке кто-то быстро накачается пивом, которое там непонятно откуда возникло, и начнет кидаться пивными банками…
В какой-то момент всего этого безумия на поле и случилось то, о чем потом долго говорила вся Россия. Но в какой именно момент – хоть убей, не помню. Все было как в тумане…
Я заметил, что за мной неотступно следует камера. В одну сторону иду – она сюда, в другую – туда. Вроде как герой матча. Рядом идет Бородюк. И, видимо, уже понимает, что я готов что-то отчудить. Говорит: «Не надо, не надо!»
Надо. Меня всего переполняло от того, что в последние недели испытал. Ну и выплеснулось.
По-моему, я даже два раза это «Х… вам!» крикнул. А до этого – фразу «Знай русского Ивана!» Но, видимо, еще был далеко от микрофона, и ее зрители не услышали. Жаль. А вот о той фразе не жалею. Абсолютно. И мне было приятно, когда узнал, что к чемпионату Европы выпустили серию футболок с этим выражением.
О чем я думал, когда кричал? Хотел ли, чтобы народ услышал? Да если честно, ни о чем не думал, ничего не хотел. В таком состоянии голова отключается.
А крикнул я это, естественно, валлийцам, имея в виду, что снимают матч не наши, а они. Адресовал эту фразу народу Уэльса. Не сказать, что как-то его ненавидел, – ничего подобного. Просто мы их обыграли! Знал, что британское телевидение всегда так действует – после финального свистка показывает лучшего игрока и того, кто забил…
Крикнул – и тут же забыл. Как это говорится – в состоянии аффекта. В этих словах не было смысла. Просто я вложил в них все то, что испытал до и во время операции Полины. Все то, что чувствовал после первой игры, когда на телевидении все говорили, что в Уэльсе у нас нет шансов, потому что дома сыграли вничью и в гостях у нас не будет двух ключевых игроков. Может, тем, кто в нас не верил, тоже кричал – кто его знает? Сейчас многое домысливать можно.
Потом много интересного про ту фразу читал. Виктор Шендерович написал, что ею я выразил русскую национальную идею. Понравилось. Здорово и поэт Михаил Танич, как мне передали, в интервью сказал: «Это же шлягер! Не может же человек всю жизнь скрывать эмоции. А этот гол Уэльсу был высшей точкой его жизни. И взыграло в нем что-то наше, русское. Я с восторгом это услышал». Прав Танич – это действительно была главная точка в моей жизни.
Потом уже мне посчастливилось с Михаилом Исаевичем познакомиться – вратарь Димка Бородин подсобил, когда мы с ним в «Торпедо» играли. Встретились около Сандуновских бань в ресторане «Белое солнце пустыни». И оказалось, что Танич – футбольный человек, здорово разбирается. Рассказывал, как они с друзьями в тот момент, когда ЦСКА Кубок УЕФА выиграл, взяли длинный белый лимузин и по Садовому кольцу на нем разъезжали. Пусть земля ему будет пухом…
И уж совсем мне понравилось, что в сборник анекдотов попал. Читаю много лет спустя – и натыкаюсь: «Когда у России с японцами возникли проблемы из-за спорных островов, Дмитрий Медведев отправил на переговоры Евсеева…»
Не только в анекдотах, но и в жизни в связи с этим возникали смешные моменты. Когда я закончил карьеру игрока и несколько месяцев работал в агентской компании у моего друга детства Саши Маньякова, поехали мы как-то в Киргизию подписывать местного футболиста Валерия Кичина. Так какие-то высокопоставленные киргизские чиновники представляли меня друг другу так: «Знакомься, это Вадим Евсеев. Ну тот, который «Х… вам!»
Если честно, я не краснел. Сказал – и сказал. Время было очень позднее, и дети, которые такие слова слышать не должны, уже давно должны были спать.
А с Гиггзом мы лично больше никогда не пересекались. Но когда он еще в позапрошлом году доигрывал свой последний сезон за «Манчестер Юнайтед» – клуб из заграничных, к которому я давно неравнодушен, –
Александр Маньяков, друг детства:
– До сих пор помню те дни, когда Полине операцию делали. Я жил тогда в городе Дзержинске Нижегородской области. Утром в день операции встал, в церковь пошел, свечку поставил, за здравие ребенка помолился. На улице Циолковского церковь новую построили, я там жил недалеко. Специально встал пораньше, чтобы точно до операции – переживал сильно. Первая крестница моя…
Сам Вадик эмоции редко на людях показывает. Он очень волевой человек и тогда все держал внутри. Не делился, не дергался, не нервничал. Конечно, мы все, друзья, ему говорили: «Вадяш, все будет нормально».
Помню и то, где был, когда Вадик Уэльсу гол забил. Я приехал из Нижнего, пришел к другу, взяли бутылочку, сидим смотрим – он, его жена и я. И наши забивают. Суматоха, я отвлекся, момент гола в прямом эфире не видел. А потом смотрю повтор: господи, это же Вадик забил! Радость такая…
Таня с Полиной в Мюнхене в больнице была, матч смотреть не могла. Сразу звоню – а она недоступна. Потом уже домой пришел, написал: «Как ты думаешь, кто забил?» – «Не знаю» – «Вадик забил!». Потом говорила: «Ты первый сказал, что Вадик забил». А потом он отмочил в камеру – и стал медийной фигурой, и везде его принялись приглашать…
Таня его экстравагантные выходки никогда не одобряла. Но тут как сдержишь эмоции? 70 тысяч тебе свистят, как только ты мяч получишь. Дочке только что операцию сделали – и все хорошо. И ты гол забиваешь, команду на Евро выводишь…
«Х… вам!» – эта фраза стала эпической, культовой. До какой степени, я понял только много лет спустя. Когда Вадик закончил карьеру, он стал в нашем агентстве работать. Поехали мы на Кубок Содружества игроков смотреть, увидели в сборной Киргизии молодого парня, Валеру Кичина. Подписали.
У киргизского клуба «Дордой» это был первый серьезный трансфер. Они пригласили нас в Бишкек, и мы с Евсеем туда полетели. Вы бы видели, как они с ним знакомились. Олигархи, высокопоставленные люди. «Э, Канат, иди сюда! Вот это Вадим, помнишь? Как же – Евсеев, который крикнул: «Х… вам!» Да-да, тот самый, представляешь?!»
А через пару-тройку недель после матча с Уэльсом собрались у него дома, как раз Таня с Полинкой вернулись. А потом их сразу стали приглашать на передачи, в газеты, журналы… Звонит как-то Вадик, говорит: «Должен выйти журнал “Еврофутбол”, там мое интервью». Я нашел, купил, звоню Тане: «Вам взять?» – «Возьми сколько можешь». В киоске журналов еще штук пять оставалось, все купил!
Тогда же их с Таней к Андрею Малахову на программу пригласили. Я по телевизору смотрел, и запомнилось, когда Малахов ее спросил: «А откуда вы узнали, что он гол забил победный?», она ответила: «Полинин крестный сказал». Приятно было! Когда вся эта шумиха вокруг него началась, результаты футбольные пошли вниз – и помню, как он решение принял: всё, больше никаких программ. Таня ему как-то говорит: «Может, пойдем?» Он: «Нет. Хочешь – иди сама». Моментально все это прекратил. Ему не нужен был пиар.
Я и за Ярцева был рад. За тренера, который первым во взрослом футболе в меня поверил, поставил в двадцать лет в основу «Спартака». Перед сборной он несколько лет не работал, и эта победа была ему очень нужна. Забив тот гол, я смог отблагодарить его за 1996-й.
Он ведь в Кардиффе не только за себя, но и за Романцева ответил. За тот жуткий эпизод с Украиной в 1999 году. До сих пор помню, как сидел на трибуне «Лужников» – и когда Андрей Шевченко подал, я посмотрел, где стоит Саня Филимонов, и во время полета уже подумал, что сейчас будет гол. Видно было, что мяч его перелетает, а на заднем шаге трудно выпрыгнуть. Жуткое тогда у всех состояние было. И заноза та долго сидела. Вплоть до Уэльса…
Мы пришли в раздевалку. Молодежь – Сыч, Керж, да и ребята поопытнее вроде Игнаша (Дмитрий Сычев, Александр Кержаков, Сергей Игнашевич. – И. Р.), и даже тренер Бородюк скакали, радовались, из пацанов только Акинфеев, помню, сидел спокойно. А я так вообще не вставал. Никаких сил не было, всё на поле отдал.
Ярцев подошел и произнес примерно то же самое, что и мне сказал в тот момент, когда принял сборную. Что мы никогда друг друга не подводили. И сейчас не подвели. Овчинников сказал: «Я знал, что мы выиграем и ты забьешь». Они всем «Локомотивом» смотрели матч на сборе в Хосте. И Семин был так же уверен в нашей победе, как Босс…