Футбол – только ли игра?
Шрифт:
Игра бразильцев в подгруппе на том чемпионате не поражала воображения. Мне даже казалось, что англичане, которые должны были встретиться с ними в четвертьфинале, могут их обыграть. Я сказал об этом английскому журналисту Джою, нашему давнему знакомому – он когда-то играл центральным защитником в «Арсенале» и участвовал в матче против московского «Динамо» в 1945 году. Джой, улыбнувшись, ответил примерно так: твоими бы устами да мед пить.
Начавшаяся встреча сразу опровергла мои прогнозы. Бразильская сборная была явно сильнее – она вообще с каждым матчем играла все лучше и лучше.
Счет уже 2:1 в пользу
Этот матч судил Николай Гаврилович Латышев, и, к слову, не могу не рассказать о происшедшем с ним случае. Он мечтал взять себе после игры мяч на память, а мы говорили ему: «Смотрите в оба, чтобы бразильский массажист Америко снова его не похитил, как это уже было в Швеции». – «Можете быть спокойны», – загадочно улыбался Латышев.
Счет уже 3:1 в пользу бразильцев. Матч подходил к концу. Мяч укатился за боковую линию, и футболист чехословацкой сборной собирался ввести его в игру, но тут рядом с ним возник Латышев, взял мяч в руки и дал финальный свисток.
На поле началось ликование бразильцев. А Николай Гаврилович с трофеем в руках, довольный, что всех перехитрил, спокойно направился в туннель. Вдруг откуда ни возьмись на арбитра наскочил негр с бритой головой, выбил мяч из рук, подхватил его и исчез. Все это было так неожиданно, что ошеломленный, обескураженный Латышев остановился и стал растерянно озираться вокруг.
Правда, счастливые бразильцы подарили судье мяч со своими автографами. Но он был новеньким, не побывавшим в памятном поединке…
На следующий день мы улетали домой и в аэропорту встретили чемпионов мира, ожидавших вылета на родину.
Ко мне подошел бразильский журналист Салданья, который когда-то тренировал и «Ботафого», и сборную Бразилии. С ним был Гарринча.
– Гарринча, – обратился он к нему, – это Симонян. Ты помнишь его? Вы встречались в Швеции, а потом в Бразилии.
Гарринча, слабо улыбнувшись, подал мне руку. Рука была вялая, влажная.
– Он болен, – сказал мне Салданья. – У него высокая температура. И вчера играл совсем больным.
Да, чаще всего трибуны не знают, в каком состоянии выходит на поле футболист – с травмой или недомоганием. А выходит он, несмотря ни на что, дабы не подвести команду. Гарринча сыграл в финальном поединке так, что никакому здоровому не снилось. Он стал настоящим героем чилийского чемпионата, этот застенчивый, вышедший из самых низов народа, Гарринча – Маноэль Франсиско дос Сантос.
А Пеле в последний раз я видел в 1982 году, во время испанского чемпионата, но уже, разумеется, не на поле. Закончились игры в подгруппах, и мы вместе с директором высшей школы тренеров Вячеславом Васильевичем Варюшиным (оба приехали в качестве наблюдателей) летели из Барселоны в Мадрид на финальные матчи. В аэропорту был длиннющий хвост – все устремились в столицу. Очередь начиналась за пределами аэровокзала. Но хозяева этот ажиотаж предвидели,
Тут наше внимание привлекла большая толпа репортеров. Щелкали без конца фотокамеры, поднятые высоко над головами и направленные в центр толпы. В центре был Пеле. Он шел в окружении своей большой свиты, у него наперебой брали интервью. Толпа остановилась недалеко от нас. Молодая девушка лет двадцати двух, которая была рядом с Пеле, отошла в сторону, села в кресло, устав, видимо, от репортерского натиска. Кто-то сказал: это новая жена Пеле. Как же так? – подумалось невольно. Весь мир умилялся семейной идиллией знаменитого футболиста. Газеты, журналы не уставали печатать фотографии Пеле с женой Роз-Мари и детьми. Они всегда появлялись вместе на телеэкранах. И такая перемена?
В самолете наши с Варюшиным кресла оказались перед креслом Пеле. Рядом с ним сидел рослый мулат, видимо, телохранитель. Мне как-то неудобно было напоминать о том, что мы с ним встречались на поле, но Вячеслав Васильевич сразу обратился к нему, представился и представил меня.
– Да, да, – улыбнулся Пеле. – Я помню тот матч. Первый мой чемпионат и первый матч на чемпионате. Мое крещение!
И тут же спросил: «Как Яшин?» Услышав от нас, что Лев Иванович будет в Мадриде, обрадовался: «Счастлив с ним увидеться. Глубоко уважаю его как футболиста, как человека».
Все неповторимые футболисты, мне кажется, повторяли друг друга только в одном – в умении играть на коллектив. Свое творческое «я» они сочетали с этим умением. Бобров, Стрельцов, Пеле, Гарринча… – все.
Если среди соперников оказывается сильный футболист, стремящийся и умеющий забивать сам, то тренер обычно дает указание одному из своих игроков: «Твоя задача лишь закрыть его, не дать пройти с мячом к воротам». Но куда сложнее закрыть мастера, который может не только сам забить, но и партнера вывести на ударную позицию, партнеру создать условия для гола. Получив мяч, он способен, как мы говорим, тотчас «отстучать» его. Один пас – и у ворот опасность, которую уже нельзя предотвратить.
Так играл Иоханн Круифф. Его партнер Неескенс говорил о нем: «Голландский стиль требует Круиффа. Мы начинаем медленно – нужен Круифф с его молниеносными рывками, рефлексами, чтобы подготовить взрыв. Он способен одной передачей форсировать темп, вскрыть оборону, после чего забить гол не так уж сложно».
В игре Круифф являлся и дирижером и тренером. Он не достиг такого индивидуального мастерства, как, скажем, Пеле, но по футбольному мышлению, по таланту организатора игры был выше. Делает молниеносный рывок вперед и тут же кричит партнеру, чтобы он отошел назад, или бросает вперед партнера и занимает его место. Всегда руководил игрой Лев Яшин. Есть вратари, которые немы, как рыбы, ни слова не скажут, ничего не подскажут защитникам, а Лев Иванович руководил не только обороной – возьми того, перекрой этого, – но и игроками линии атаки. Организация игры начинается с вратаря. Нередко приходится наблюдать, как, получив мяч, вратарь засветит его подальше, не думая, куда попадет. Полевые игроки, мол, разберутся. А Яшин направлял мяч точно в то место, откуда может развиться атака. Предугадывал передачи.