Футбол – только ли игра?
Шрифт:
Я был тогда в хорошей форме, обрел уверенность, забивал немало мячей. В сложной ситуации на меня играли, меня искали. А тут появился сам Бобров. Вроде бы должно взыграть самолюбие, вспыхнуть чувство соперничества, ревность. Но на подобных чувствах себя почему-то не ловил. Видимо, потому, что очень высок для меня был его авторитет.
Мы играли с ним в одной связке, в центре – сдвоенный центр нападения. Я оттянулся немного назад, все внимание переключил на Боброва. Получая мяч, невольно искал его: он, наверное, открыт. И он действительно бывал открыт. Вся моя психология сама собой перестроилась – не рваться к воротам, передать мяч Боброву. Он открыт, он забьет!
В 1953
Вспоминается матч в Киеве. Против Боброва играл Паша Лерман, центральный защитник киевского «Динамо». Очень жесткий игрок, я бы даже сказал, жестокий. В один из моментов на правом фланге у боковой бровки он так принял Боброва, что тот вылетел на беговую дорожку. Дорожки в то время были гаревые, и Сева, не успев сгруппироваться, упал, сильно ободрав плечо и лицо. Вскочил. Будучи человеком обидчивым – а тут не только обида, но и боль жуткая, – оскорбил защитника. Разрядившись, снова бросился в бой.
В первой половине игра у него не шла (да, и с ним такое случалось, и его освистывали с трибун, и ему кричали: «Боброва с поля!»), а во второй, разозлившись на хамскую выходку Лермана, он буквально начал таранить ворота. Фланговая атака, я прохожу по левому флангу, слышу бобровский крик: «А!» – посылаю мяч вдоль ворот к ближней штанге. К нему бросаются центральный защитник и вратарь, но Сева каким-то непостижимым образом просунул ногу между ними и щелчком послал мяч в ворота. Мы повели 1:0.
Игра продолжалась. Очередная атака пошла с правой стороны. Я получил пас и уже по интуиции, опередив бобровское «дай!», послал мяч вразрез штрафной площадки. Сева обыграл центрального защитника, оказался один на один с вратарем. Тот вышел на него, Бобров сделал замах – вроде бы бьет – и, когда вратарь распластался, мягко послал мяч через него в сетку. Так мы выиграли этот матч 2:0. Два незабываемых гола, в которых проявились и страсть, и злость Боброва, и его удивительное хладнокровие.
Когда читал впервые теперь уже широко известные стихи Евгения Евтушенко «Прорыв Боброва», именно этот матч вспоминал. Слова поэта точны, как бобровские удары.
Кто гений дриблинга, кто – финта,а он вонзался словно финка,насквозь защиту пропоров.И он останется счастливоразбойным гением прорыва…………………………………………………..играл в футбол не протокольный –в футбол воистину футбольный,где забивают, черт возьми!Во время игры все время слышалось: «Держите Бобра!» Держали жестко. Доставалось ему больше, чем другим: били по ногам, ломали ребра, а он шел вперед, прорывался. Оглядываться,
Взрывной, импульсивный – он и в жизни был таким. Попадал в неприятные истории. «Сева опять не сдержался. Сева опять сошел с катушек. Не мальчик уже, когда угомонится?!» – сокрушались друзья. Ему, видимо, мешало то, что слишком рано узнал себе цену: он – Бобров, ему все простится. Но в нем никогда не проклевывалось и намека на «звездное» высокомерие. Поэтому и в «Спартаке» его прекрасно приняли все игроки. Он велик, недосягаем, и он – открытый, честный, порядочный парень.
Человеком был необычайно широким и добрым. Его доброту нередко эксплуатировали – с какими только просьбами не обращались друзья, знакомые, полузнакомые, а он неизменно откликался. Да и без просьб всегда готов был прийти на помощь. На моих глазах случалось, стоит кому-то пожаловаться на неприятности, неурядицы, как Бобров тотчас вскакивает: «Слушай, это же все можно решить, уладить, я помогу! Садимся в машину, едем! Зачем откладывать? Сделаем все сейчас!»
Я счастлив, что судьба не обошла меня его дружбой. Мы дружили семьями. Мечтали получить рядом дачные участки, чтобы почаще видеться в свободное время. Я питал к нему самые нежные чувства. Непосредственный, в чем-то очень наивный, большой ребенок! Всем верил, ко всем был расположен.
В последние годы тренировал футбольную команду ЦСКА. Команда заняла в чемпионате шестое место – и его освободили. Переживал тяжело. Узнав о случившемся, мы с женой сразу отправились к нему. «Хорошо, что приехали», – тихо сказала нам на пороге Елена Николаевна, его супруга. И надо было видеть, как оценил он эту малость, это элементарное проявление дружеских чувств. Он ценил в людях то, что сам раздавал им столь щедро.
Его смерть ошеломила. Потрясла ее внезапность. Но, может быть, такие люди и не уходят из жизни иначе? Москва провожала его как народного героя. Жизнь без него во многом стала беднее. И я лично очень признателен Евтушенко за стихи, в них знакомый, живой Бобров!
В его ударах с ходу, с летаот русской песни было что-то.Защита, мокрая от пота,вцепилась в майку и трусы,но уходил он от любого,Шаляпин русского футбола,Гагарин шайбы на Руси!………………………………………………..И снова вверх взлетают шапки,следя полет мяча и шайбы,как бы полет иных миров,и вечно – русский, самородный,на поле памяти народнойиграет Всеволод Бобров!Растет, вернее, вырос уже, его сын Миша. Михаил Всеволодович. Играет в хоккей. Спросил его:
– Миша, а почему ты выбрал хоккей? Твой отец был и хоккеистом и футболистом.
– Да вы знаете, хоккей ведь – под крышей: чисто, красиво. А футболисты и в грязь, и в слякоть должны месить поле.
Да, сегодня увлечения нередко диктуются условиями – тепло ли, сухо ли…
Кстати, Деттмар Крамер, известный футбольный специалист – тренировал мюнхенскую «Баварию» в годы ее взлета, работал тренером во многих странах, сегодня тренер-советник ФИФА, – недавно рассказывал, что в ФРГ все труднее вовлекать мальчишек в футбол. Предпочитают другие виды спорта, где занятия в крытых помещениях, красивых залах. Повсеместная, видимо, проблема.