Футбол. Искушение
Шрифт:
Уже в машине, ехать собрались на отцовой, Кузьмич спросил дочку:
– Зачем тебе в это влезать, доча? Посоветовала по делу, спасибо... дальше я уж как-нибудь сам.
– Папа... я люблю тебя...очень уважаю, - и тихонечко, совсем в сторону, - А хочу еще и гордиться.
Кузьмича задели эти слова. Но он не подал виду.
***
Матвей не понял, зачем Кузьмичу приезжать снова. Вчера все обговорили, он постарался объяснить собеседнику все как есть, и чувствовал-то себя после этого погано. Но другого выхода не видел. Трудно было отказаться от возможности начать что-то новое, но веры
Да, бьет точно, да, удивил пьяного мужика-чиновника, но... несерьезно все это как-то. Ехать куда-то, жить и тренироваться с детьми... Ему - взрослому мужику, скорее всего - за сущие копейки. Да и Петровну куда деть? А работу действительно можно найти в близлежащих магазинах. Люди как-то живут, и он сможет. Жаль, отказать сразу, еще во время недавнего телефонного разговора, он не смог, авторитетен был Федор Кузьмич. И... надо быть откровенным, теплилась всё же в душе какая-то надежда.
Глухой стук в дверь, через дерматиновую обивку, дошел до Матвея не сразу. Давно намеревался починить звонок. Когда услышал, вскочил, спохватившись, лихорадочно затушил в пепельнице сигарету и шагнул к двери. Открыл замок, распахнул. В полумраке лестничной клетки перед ним стояли две фигуры. Кузьмич и... девушка? А она кто? И зачем?
– А мы тут как-то очень удачно проскочили сквозь домофон вместе с твоими соседями. И спускаться тебе не пришлось! Ну, здравствуй! Гостей-то пустишь? Знакомься, моя дочь Надя... а это наш Матвей!
– неестественно оживленно выпалил все разом немного покрасневший Кузьмич.
– Здравствуйте. Очень рад. Проходите, - Матвей ловко сманеврировал, отступив назад, одновременно освобождая место для прохода гостям и прикрывая спиной дверь в комнату с торчащей из-за нее любопытной мордочкой Петровны.
– Здравствуйте-здравствуйте, гости дороогииие, - тоненько взвыла за спиной бабушка.
Матвей был ошеломлен. Его хватило только на то, чтобы выдавить спиной старушку в ее комнату и пролепетать:
– Разуваться, пожалуйста, не надо.
Кузьмич подхватил его под локоток и поманил на кухню:
– А мы сейчас чайку выпьем после улицы! Так ведь, Матвей?
Девушка была хороша. Нет, она была ослепительна. Матвей давно не принимал гостей из прекрасной половины в своем доме. Как ее зовут, Надя?
Девушка протянула Тяглову руку, - Будем знакомы, Надежда... можно Надя, - и улыбнулась.
Он осторожно пожал женские пальчики, потом спохватился, кинулся за чайником, налил воды и поставил на плиту.
– Вы тут пообщайтесь, пока чай закипает, а я к хозяйке подойду, познакомлюсь. Хорошо?
– улыбнулась еще раз, показав снежно-перламутровые зубки, развернулась, взметнув густой гривой медовых волос и удалилась, грациозно переступая обтянутыми джинсовой тканью ножками.
Матвей только и успел заметить, что Надежда стройна, длиннонога и хороша, чудо как хороша... как... одним словом, очень хороша.
– Собственно вот, Матвей, приехал с помощницей. Это для нас, мужиков, некоторые вещи совершенно неразрешимы... а для женщин - дело обыденное. Надюша сейчас свободна, первое время за бабушкой приглядит, а дальше - сиделку
Матвей не нашелся, что ответить.
– Сейчас посидим, чайку попьем, познакомимся. Обговорим детали. Время согласуем. Средства необходимые. И сможешь ты, Матвей, и на базе нормально жить, и тренироваться там же... без отрыва от производства, как говорится, - бородач довольно заржал, потом закончил уже серьезно, - А вообще, пора нам, мужчинам, своим, мужским делом заниматься.
***
На обратном пути Кузьмич неторопливо рулил и осторожно молчал, пытаясь понять отношение дочери к произошедшему, к неожиданно свалившимся на нее обязательствам. Притормозив на очередном светофоре, он обернулся к Наде и спросил: - Ну и как тебе все это?
– Плохо человек живет. Очень плохо. Неухоженность всюду, - пожала плечами, обтянутыми модной курточкой, и продолжила, - Несчастный. Совершенно одинокий. Сумасшедшая старушка не в счет... Но сам он явно хороший - книг много повсюду... Все у вас склеится!
– сделала неожиданный вывод дочка.
После скорбно-сочувственной мины лицо дочки просияло неожиданной улыбкой, вызванной парадоксальным, по-женски загадочным умозаключением.
Сзади возмущенно загудели, засигналили.
Кузьмич покачал головой, облегченно вздохнул и потихонечку тронулся.
***
Рядом шумели электрички. Они подплывали к платформе, выплескивали московских дачников, принимали отъезжающих и с металлическим воем двигателей исчезали.
Подмосковье. Осень. Погода наладилась. Солнечно. Через наполовину опущенное стекло в автомобиль приятно веет прохладным ветерком. У Кузьмича назначена "важная" встреча у платформы, затем они поедут на базу. Настоящую, спортивную, большого футбольного клуба. Приятно и одновременно волнительно, впереди нечто совершенно новое. Последние дни бородач загадочно молчит, в подробности не вдается.
Петровна под приглядом, можно быть спокойным. Замечательная девушка Надя. Все устроила, подружилась с бабушкой, нашла недорогую приходящую сиделку. Хороший человек. И красавица.
С оплатой сиделки поначалу вышла заминка, но Кузьмич, настоящий наставник, всё решил, одолжив деньги под будущие доходы. Причем, сделал это настолько просто и естественно, что Матвей не испытал ни малейшего чувства долга или тягостной обязанности перед кредитором. Получит деньги, вернет, скажет "спасибо" - вот и все.
От платформы отошла очередная электричка. И опять тишина, в которую, если и прорывается какой техногенный шум, то он настолько отчетлив и противоестественен, что слышится гремящим оркестром. Но шум исчез, опять тихо, можно зажмурить глаза, расслабиться и представить, что ты где-то далеко-далеко от мегаполисов и прочих городов, в глухой деревеньке рядом с лесом, озером и рекой.
Типичная подмосковная платформа. Все слегка заброшено, асфальт не особо ровен, тротуары по краям крошатся, а кое-где и вообще рассыпаются. Дачники и преимущественно работающие в близкой столице местные - весь здешний людской контингент.