Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
…Между тем, гало-рок музыкант, настороженный задумчивостью подруги, тактично погладил ее по руке.
— Эй, ты еще со мной?
— Что? Да, я просто задумалась.
— Ну, ты задумалась, а мы уже залили на блог фото-видео-сессию принцессы, и спорим насчет той фигни, которая позавчера была со спутниковой связью.
— По всем признакам теракт, — пояснила Мэгги.
— Спецоперация, — поправил Тео, — ведь, если теракт совершает государство либо некий транснациональный концерн, то это принято называть спецоперацией.
— По
— Время, место, цель, метод, — Мэгги, последовательно загнула четыре пальца.
— Так, — Елена кивнула, — а кто, по-твоему, автор?
— Я думаю, что межправительственный американо-европейский концерн NESACOM.
— И я думаю также, — поддержал Тео, — потому что, во-первых, ищи кому выгодно, а во-вторых, самому концерну поручено расследование. И они уже объявили, что виновата флуктуация магнитного поля, вызванная протуберанцем на Солнце. Форс-мажор! Они никому не платят штрафы. Очень удобно быть частью мировой империалистической верхушки. Правда, результат у них получился противоположный ожидаемому.
— Они, — приняла эстафету Мэгги, — рассчитывали сорвать старт «Луна-пони», а вышло наоборот: «Луна-пони» успешно стартовал, и корректировка полета шла с наземных (а точнее, морских) радиостанций в комбинированном диапазоне: километровые волны — между разными станциями и дюймовые — между станциями и аппаратом «Луна-пони». Древний, примитивный метод, но результат достигнут. Теперь космодром «Футуриф» получил превосходный PR для развития. Это же гигантский плюс: уметь обходиться собственной инфосетью радиосвязи, не зависящей от спутниковых монополистов.
— В таком случае, — заметила Елена, — логично предположить, что команда «Футуриф» спровоцировала этот теракт-спецоперацию. Ищи кому выгодно, как предложил Тео.
Мэгги и Тео переглянулись, и Тео произнес:
— Сильный ход. NESACOM может это вбросить, и нам надо будет как-то парировать.
— Надо заранее строить контригру, — уточнила Мэгги.
— Я об этом и говорю, — согласился Тео, — и, надо сказать спасибо Елене.
— Да, — Мэгги протянула руку и коснулась плеча голландки, — огромное спасибо.
— Никаких проблем, — Елена улыбнулась, — по-моему, идея лежала на поверхности. Мне оказалось проще это увидеть, я же три года служила в международной полиции. Такие финты суперконцернов при локальных конфликтах — обычное дело.
— Расскажи! — попросила юниорка Стелс.
— Рассказать? — Елена вздохнула, — Ладно. Вот пример: водяной кризис в Суринаме. Это недавняя история, и я была там, хотя не с самого начала. В начале кто-то вылил в море Бломместайна целую баржу химикатов, используемых для экстракции золота из руды.
— Что за море такое? — спросил Сван.
— Это, — пояснила Елена, — водохранилище, оно больше, чем наше озеро Эйсселмер.
— Ни хрена себе… А кто сбросил химикаты?
— Сван, давай я расскажу по порядку. Химикатов не хватило, чтобы
Тео Клеантис, кивнул, показывая, что в курсе этой истории, и спросил:
— Водяная революция, не так ли?
— Да, — сказала Елена, — так это назвали позже, когда дирекция PANEM заявила, что вся проблема в экстремистской оппозиции, которая отравила воду, чтобы создать кризис и захватить власть. Но оппозиция, а точнее новая власть заявила, что сброс химикатов в море Бломместайна — это диверсия PANEM для наживы на поставках питьевой воды.
— Почему-то, — заметила Мэгги, — я уверена, что вторая версия ближе к фактам.
— Да, — подтвердила Елена, — я в этом убедилась, побывав, на месте. Оппозиция не могла незаметно достать такое количество химикатов этого типа, а PANEM могла, поскольку транспортная компания, обслуживавшая золотые рудники, контролировалась PANEM.
— А чем дело кончилось? — спросила Стелс.
— Ничем, — Елена пожала плечами, — мы торчали в Суринаме два месяца, охраняя точки раздачи питьевой воды, и улетели обратно. А отравление море Бломместайна признано следствием общих проблем в транспортной инфраструктуре страны.
— Непонятно! — воскликнула Стелс, — Ты была в международной полиции. Ты могла…
— Не наезжай на Елену, — перебила Мэгги, — ничего она не могла в такой ситуации.
— Почему не могла!?
— Потому! Как ты думаешь, кто платит деньги чиновникам в ООН? Ребята из джунглей Суринама, или транснациональный концерн с оборотом 100 миллиардов баксов в год?
Юниорка-акваноид бантоидного происхождения задумчиво произнесла «у-у», и стала размышлять (быть может) над несовершенством мироздания. Но тут, будто Афродита Киприда из морской пены, возникла принцесса Эмми и жизнерадостно объявила:
— Мной проведен локальный референдум среди туземцев: согласны ли они, чтобы в их акватории, ниже рыбопромысловой глубины, был размещен лютеранский собор. Они ответили: «да, если в стороне от главных отмелей». Стелс, а ты что скажешь?
— У-у… — юниорка снова задумалась, — …А, все-таки, где конкретно?
— Они предложили долину Фируз, — ответила принцесса, — но я не в курсе, где это.
— Про долину Фируз, наверное, надо спросить у Фируз, — загадочно произнесла Стелс.
— А насколько это сложно?