Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
Бунгало выглядел обыкновенным, примерно как в кенийских океанских отелях. Только мощность коммуникационной компьютерной техники впечатляла, и количество единиц оружия зашкаливало. Ладно бы, подводный арбалет и помповое ружье, но снайперская винтовка, компактный гранатомет-базука, и ручной пулемет… Появлялась мысль, что хозяева бунгало делят время между интернет-серфингом и морским пиратством.
— Места тут неспокойные, — пояснил Элам, заметив тревогу гостей, — вот и приходится.
— А-а… Ну, да, бывает… — отозвался
— Простите, Элам, — перехватила инициативу Сандра, — все же, что с Рэмом и Жаклин?
— Ну, — сказал акваноид, наливая крепкий чай в большие чашки, — я думаю, что вам уже понятно, что вашим друзьям конкретно досталось. Сейчас они на медпункте, в секторе интенсивной терапии. А у нас, как на зло, сегодня нет мед-эксперта нужного профиля, поэтому я через диспетчера срочно вызвал доктора Риту Слэшер. Слэшер это почетное прозвище. Она более года работала хирургом в зоне активных боев в Квандо-Кубанго.
— А-а… — снова протянул Мартен, не очень уверенный, что прозвище Слэшер (которое в обиходе означает «Тесак») является почетным для хирурга, — А что вы такое говорили насчет крови и насчет синьки?
— Ну, это просто… Вы чай пейте… Так вот, это просто. Нашу кровь не в каждом случае можно переливать людям. Я тут не спец, лучше вам Рита объяснит. А синька, это такое сленговое название эмульсии неоперфторана — синтетического кровезаменителя. У нее синеватый цвет, отсюда название. Такой эмульсией иногда заменяют две трети крови в организме, и ничего страшного. Главное, чтобы Рита быстрее прилетела.
— Простите, — не поняла Сандра, — вы сказали «нашу кровь» и дальше «людям». Это…
— Это, — пояснил он, — значит, что наша раса кое в чем отличается по биохимии, так что стремно переливать нашу кровь в другие гуманитарные организмы. Так по науке.
— Науке виднее, — согласилась молодая француженка, — а вы видели Рэма и Жаклин?
Профсоюзный лидер акваноидов утвердительно кивнул.
— Да, я был в экстренной группе. Короче: у девчонки прокушено бедро почти до кости, причем с обеих сторон, а у парня обе руки чуть ниже локтя как ножом изрезаны.
— Черт… — вздохнул Мартен, — …Это значит, Рэм пытался разжать челюсти той акуле, которая схватила Жаклин. Мы не успевали помочь, потому что там были еще акулы, а арсенал у нас оказался слабый. Сандра и я отталкивали гарпунами другую акулу.
— Не обижайтесь, — проворчал Элам, — но вы реально идиоты все четверо. Вот бы вашу погоню за адреналином использовать в конструктивных целях…
— Чего уж теперь, — отозвалась Сандра.
— Ну, теперь… — начал Элам, и тут в гостиную бунгало стремительно шагнула девушка-акваноид с бантоидными чертами лица.
— Алло, шеф, там Иао это… Процесс, в общем, пошел.
— Блин! — воскликнул профсоюзный лидер и, как камень из баллисты, вылетел в дверь.
Бантоидная девушка уселась на место, которое он только что
— Меня зовут Панзи, прозвище Фаркилл. Я пока пригляжу за вами.
— Мы в порядке, — заверил Мартен.
— А я, все же, пригляжу, — твердо сказала она, и хлебнула чай из чашки Элама.
— Панзи, а куда он так помчался? — спросила Сандра.
— На медпункт, вот куда. Знаете, Иао отличная девчонка, но жуткая непоседа. Не зря же написано в инструкции, что при выходе с субмарины на поверхность надо делать одну декомпрессионную остановку на каждые 6 метров, причем округлять число остановок в большую сторону. А Иао с десяти метров округлила в меньшую.
— С десяти метров, — заметил Мартен, — обычно не бывает серьезного СБД.
— Так точно, — подтвердила Панзи, — синдром быстрой декомпрессии с десяти метров не бывает серьезнее, чем боль в суставах и головокружение. Ничего страшного. Но Иао на тридцать третьей неделе беременности это сделала. Вот, в результате, рожает, да.
— На тридцать третьей? — переспросила Сандра, — Это, вроде бы, не так страшно.
— Вроде да, — согласилась Панзи, — но хрен ты объяснишь это Шаману.
— Кому-кому?
— Ну, Эламу. У него командное прозвище: шаман. Он такой… — тут Панзи выразительно округлила глаза и растопырила пальцы, изображая что-то жутковато-оккультное.
В этот момент послышался звук зуммера, а на одном из мониторов появился мигающий силуэт самолета на фоне разноцветной схемы. Затем из динамика донеслось:
«Фауст вызывает Башню-Ки. Прошу трассу на лэндинг».
«Привет, Фауст, это Башня-Ки. Заходи с четвертого румба, полоса гамма, как понял?».
«Это Фауст, я понял, Башня-Ки, иду с четвертого румба на полосу гамма».
Над головой прогудел будто огромный шмель.
— Вот, — удовлетворенно пояснила Панзи, — это Людвиг Фауст привез доктора Риту.
— Быстро у вас тут, — удивился Мартен.
— Быстро, да, — девушка-акваноид улыбнулась, показав ряд снежно-белых зубов.
Между тем, двухместный учебно-спортивный самолет четко приземлился на плавучую понтонную полосу, и затормозил у навесного моста-перехода к модулю медпункта. Из кабины спрыгнул Людвиг Фауст, бывший пилот «Люфтваффе» и протянул вверх руку, чтобы помочь молодой женщине — акваноиду исходно-иберийского типа.
— Спасибо, — буркнула она, спрыгнула с его помощью, и добавила, — вообще, ты людей возишь, как картошку. Ненавижу эти резкие падения. Меня от этого блевать тянет.
— Ты же сама просила: как можно быстрее, — напомнил он.
— Да, Людвиг, ты прав. Сейчас я сделаю три вдоха-выдоха по методике йогов, и пойду зашивать дырки от акул на этих сумасшедших французах.
— Рита, если тебе нужен ассистент, который спокойно относится к рваному мясу…
— …Нужен, — подтвердила она, даже не дослушав, — идем, Людвиг.