Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
— Ты опять переводишь все на условия и срок контракта.
— Да. Я же на работе.
— А мне казалось, что я заинтересовал тебя этим суборбитальным шаром.
— Да, заинтересовал. Но срок контракта от этого не меняется.
— Конечно, — сказал он, — 31 декабря ты улетишь в Гренландию, или куда захочешь, но суборбитальные шары, это вне контракта. Это научно-фантастическая тема, которую я предполагаю реализовать, и ищу единомышленников. Считай, что это НФ-клуб.
— Морж спросил у кенгуру, — напомнила гренландская
— Это, — иронично произнес он, — становится похожим на магическое заклинание.
— Не заклинание, — ответила она, — а простой и надежный жизненный принцип.
— Скажи, Тиктак, а если бы меня не было в этом НФ-клубе любителей астростатов?
— Подожди, Али, как ты это назвал?
— Я назвал это «астростат». По аналогии с аэростатом и стратостатом.
— Ну, понятно. Астростат… Во как… Хорошее словечко получилось.
— Мне самому нравится. И все же: что, если бы меня не было в этом НФ-клубе?
— А кто был бы? — спросила она.
— Кто-то, — сказал эмир, — кто тебе симпатичен. Я слышал, как ты насвистывала мотив «Beloved children of the Cold War» Свана Хирда. Что, если бы он был в клубе?
— Гало-рокер Сван Хирд в твоем клубе? Али, это даже не смешно.
— Конечно, не смешно. Это вполне серьезно. Сван Хирд сегодня вступил в клуб.
— Вот, зараза! Я думала о нем гораздо лучше.
— Подожди, Тиктак, а с чего бы тебе после этого думать о нем хуже?
— А то не ясно? — буркнула она, — Тоже мне: «гало-рок не продается», бла-бла-бла. А на проверку: такая же шкура, как все поп-звезды.
— Тиктак, ты думаешь, что я купил Свана Хирда?
— А то не ясно? — повторила гренландская эскимоска.
Эмир Эль-Обейда отрицательно покачал головой.
— В отличие от столпов западного бизнеса, я не страдаю заблуждением, что все на свете продается. Даже если бы я действительно пожелал купить Свана Хирда, то проявил бы внимательность, и посмотрел на успехи тех, кто пробовал купить его после мартовской смены гало-рок команды. И, я бы пришел к выводу, что это неразумная идея.
— Тогда почему он вступил в твой клуб?
— Потому, что ему стало интересно, как и тебе, — ответил эмир.
— Но… — с сомнением протянула Тиктак и, кажется, решила не говорить то, о чем сейчас подумала. Сувейд-Али Ар-Фаджи договорил за нее:
— Но, ему не нравится ислам. Да. Сван Хирд открыто это говорил. Но он говорил то же самое об иудео-христианском фундаментализме. И, мне кажутся разумными многие его тезисы. Ты сама можешь поговорить с ним на эту тему сегодня при встрече.
— Сегодня при встрече? — удивленно переспросила гренландская эскимоска.
— Да, — эмир улыбнулся и пояснил, — Сван Хирд будет здесь еще до заката.
С тоба-батаками легко договориться, если не жадничать. Кто-то хочет покушать не в ресторане, а на сампане
Поехали. Пока сампан отчаливал от пирса «Пулау-Ривьера» Эрл-Гарри (Рассел-Лессер) представил друг другу собравшихся. Включая Жозефину Тиктаалаак (Тиктак), которая слегка удивилась его информированности…
— Мистер Рассел, откуда такие подробности обо мне? Ну, например, что я официально владею средневековой усадьбой, возможно, возведенной викингом Оддом Хрингром?
— Просто Эрл, ОК? — весело поправил бизнесмен-янки, — То, что я говорил, это вовсе не подробности, а просто дайджест, скомпонованный за минуту сетевым роботом.
— Что, легально существует такой робот? — с недоверием, спросила она.
— Просто, существует, — уточнил Гарри-Эрл.
— А-а, — отреагировала гренландская эскимоска, и понимающе кивнула.
— Может, перейдем к делу? — предложила Кэтти Бейкер.
— Нас слышат, — тихо заметил эмир Эль-Обейда, и показал глазами на двух ребят, тоба-батаков, занимавшихся раскладыванием кусочков курятины на решетке для барбекю.
— Не беспокойся. Их английский на уровне: объясниться в простых бытовых случаях.
— Резонно, — эмир кивнул, — тогда к делу. Начнем с PR. Как ваш фильм?
— Послезавтра, — ответил Эрл-Гарри, — нам привезут японских подводных роботов, и мы снимем на видео жуткую подводную активность просыпающегося супервулкана Тоба.
— Превосходно! — сказал эмир, — а какие пожелания у гало-рокеров?
В ответ Елена Оффенбах изобразила двумя ладонями нечто вроде двускатной крыши.
— Прежде всего, Али, для такой аферы нужно многостороннее прикрытие.
— Это не проблема, — сказал он, — ты же понимаешь, что у меня есть контакты и у вас в Евросоюзе, в Страсбурге, и в Америке на Капитолии, и в Исламском мире. Правда, по стечению обстоятельств, отношения с Эр-Риядом прохладные, но есть доверительные отношения с Джакартой, а Индонезия — крупнейшее в мире исламское государство.
— Что ж, — ответила Елена, — по исламскому миру тебе виднее, но в Евросоюзе и США недостаточно прикрытия на уровне правительств, парламентов и финансовых вершин. Необходимы еще две опоры: международная юстиция и СМИ. Контакты по юстиции потребуются в Гааге, Женеве и Люксембурге, а по СМИ — в Брюсселе и Лондоне.
— О, джинны пустыни! — проворчал эмир, — Сколько нахлебников расплодилось!
— Увы, — Елена пожала плечами, — не я придумала существующий миропорядок. А мои выводы базируются на аферах такого класса и масштаба, в частности, на афере гипер-лайнера «Либертатор». Там прикрытие включало компоненты юстиции и СМИ. Этим объясняется отсутствие публичных претензий к администрации Гипер-Лайнера, хотя оснований хватало: рабовладение, убийства, и иные нелегальные действия с людьми.