Г 3
Шрифт:
Вскинуть ладонь, на которой наливается тёмно-синим горошина плетения.
Мало. Ещё маны. Ещё. Ещё!
Заклинание, что изначально, с первой секунды, полыхает вторичными эффектами перенапряжённых потоков, вырастает вдвое, превращаясь из горошины в лесной орех. Большего я не могу себе позволить, и плетение срывается с ладони, устремляется в сторону врага, от которого в другое время, в здравом уме я бежал бы без оглядки.
Пробой вспыхивает, не долетая двух шагов до Тёмного, заставляя проявиться купол его защиты.
Кто бы сомневался.
Я
Но раньше звучит команда:
— Залп!
Теперь защиту тёмного раскрашивают десятки огненных ударов — врезаясь в неё, артефактные болты делают то, для чего и были предназначены — вспыхивают, в единый миг выплёскивая всю вложенную мастерами ману.
А спустя миг, купола касается мой Пробой.
Детский лепет. Не может мастер магии победить Повелителя. Не может даже тысяча солдат убить Архонта. Не может убить тёмного бога.
Но только не тогда, когда могущественнейшее существо, превзошедшее пределы силы магов и Повелителей, не способно и крохи сил направить на своё спасение и наше убийство.
Половина уцелевших солдат садила залпами по появляющимся из портала врагам, поднимая вал из мёртвых тел, вторая помогала мне разрушать защиту Тёмного. Сколь бы он ни был силен, как бы далеко не ушёл по дороге могущественного Искусства, кем бы ни стал, но пределы есть у каждого. И мы должны их найти или заставить его допустить ошибку.
Крики и команды, раздавшиеся за спиной, вынудили меня оглянуться на миг. Там, откуда мы пришли, там, где стоял Магнивар, тоже кипел бой. Сотни химер лезли со всех щелей и закоулков, пытаясь смести жалкие два ряда солдат, выстроивших вокруг архимагов и Повелителя коробку щитов и мечей. Сердце сжалось.
А затем в ряды зелонских тварей вломилась знакомая фигура моего Костяшки. Перекособоченый, потерявший руку, он не потерял молота и мощи, сходу разметав десяток мелких химер и насев на здоровую, себе под стать многоножку. Ещё через мгновение химер снизу, в подбрюшье, ударили сотни Зубьев земли, а следом захлестнула волна пламени. У стены я заметил покрытого льдом мага, стоящего на коленях и протягивающего в сторону врага отмороженные руки.
А затем я увидел Строя. На фоне стены огня отчётливо разглядел, как он повторил мой недавний приём — оперся на меч, чтобы суметь подняться на ноги. Но уже через несколько секунд, вполне уверенно шагнул в нашу сторону. Да, давай к нам. Если мы не успеем уничтожить тёмного, то всё было зря.
Вот шевельнулся тот голем, что стоял с активированным Истоком на краю площади. Резво начал разбег к нам, а Строй склонился, помогая ещё кому-то подняться.
Больше я не мог позволить себе отвлекаться, на ладони сверкал очередной орешек Пробоя.
В полёт. Глотнуть ядовитой маны, смешивая её в равных долях.
Тёмный впервые пошевелился. Всего лишь оторвал одну ногу от земли на палец и словно топнул. Я не увидел ни единой
Я отправил в цель одно заклинание, второе. Рядом со мной, укрываясь за другим краем щита Гвардейца, встала, тоже вскидывая руки чья-то фигура без шлема. Вместе с моим Пробоем в Тёмного отправился сиреневый сгусток, расплываясь по его куполу радужным пятном. Даже сейчас, в этот отчаянный миг я почувствовал удивление. Эфир?
С трудом разобрал на грязном, окровавленном, ощеренном в крике лице знакомые черты Каира Равоя.
Ещё один удар по Тёмному. У портала встаёт стена огня, сжирая выходящих из него.
Строй? Точно. Вон стоит, а спустя десяток секунд наносит такой же удар теперь уже по богу-архонту.
Вот чужой голем добирается до купола защиты тёмного и с разбегу обрушивает на него стальной лом, что считается его мечом.
Вспышка и голем раскаляется добела, а затем оседает бесформенной грудой расплавленного камня. Даже клинок расплывается лужей металла.
Вот только и купол искажается на миг, а через секунду, когда в него вонзается очередной залп и три заклинания, снова плывёт разводами. Неужели?!
Тёмный опять топает ногой, зло кричит:
— Хорт!
Молнии взвиваются, накрывая нас с головой. Амулеты удерживают защиту лишь миг, после сдаётся броня, а затем заклинание вгрызается в беззащитную плоть, заставляя выгнуться от боли.
И всё заканчивается.
Хрипя, понимая, что снова оказался на земле, я принялся ворочаться, пытаясь встать, разогнать муть перед глазами и продолжить бой, отправить ещё один Пробой, пока Тёмный не ударил снова своими молниями.
Но первое, что я увидел — как тот, кто, возможно, был богом, на моих глазах каменеет, обращаясь в статую.
Затем, как вокруг портала вспыхивают знакомые мне руны Отрицания и стирают его с лица Гардара за десяток секунд.
С облегчением перевернулся на спину, глядя в небо, больше не расчерчиваемое всполохами выбросов маны.
Неужели всё? Мы победили?
Глава 7
Об этом я думал и спустя сутки, когда мы убегали прочь из Кеура.
От силы триста победителей, против которых целая страна.
Триста израненных человек, большая часть из которых едва могла стоять на ногах, да ещё полторы сотни тяжело раненых — все, что осталось от армии Гардара.