G.O.G.R.
Шрифт:
– Ладно, тащи своего «Антона», – согласился Серёгин, подшивая в папку протоколы.
Сидоров достал из-за пазухи мобильник. Нащёлкал номер.
– Хэллоу, Миха! – гаркнул сержант в трубку. – Подгони ко мне на базу сейчас, о’кей?
Миха на том конце, видимо, испугался.
– Да ты не дрейфь, Михася, не заметут! – успокоил его Сидоров. – Просто побазарить надо…
Сержант ещё долго разговаривал с другом на молодёжном сленге. Потом спрятал телефон и заявил:
– Сейчас, он подъедет. Только вы не бойтесь, он в «доспехах» своих будет – «дежурит»!
Серёгин хохотнул и сказал:
–
Сидоров вышел встретить Миху во дворе. Через десять минут вернулся. За ним плёлся Миха – «Ван-Хельсинг». Выглядел он действительно странно. На нём был камуфляжный костюм и такая же кепка. За спиной болтался болотного цвета рюкзак. А с шеи свисал большой армейский бинокль, фотоаппарат-полароид и ещё какая-то штуковина, напоминающая прибор ночного видения. Миха был подпоясан поясом-патронташем, из которого вместо патронов торчали туповатые деревянные (осиновые, ли?) колья. А его кепка была утыкана неохолюзными ветками с подвявшими кленовыми листьями. Возраст Михи был непонятен: на его подбородке, лбу и щеках красовалось по три жирных чёрных полосы, нарисованные, по всей видимости, пальцами. Дополняли картину большие, толстые круглые очки. Миха был близорук. И – чрезвычайно растерян. Войдя, он даже забыл поздороваться. А только озирался и глуповато моргал из-за очков испуганными голубыми глазками.
– Ну что ж, садитесь, – Пётр Иванович показал гостю стул и достал бланк протокола.
Миха что-то промычал и осторожненько присел на краешек стула, словно тот был из хрусталя.
Серёгин расписал ручку на уголке отрывного календаря и спросил фамилию Михи.
– Брузиков Михаил Никитович, – всё ещё растерянно промямлил Миха.
Когда Пётр Иванович поинтересовался местом его работы, «Брузиков Михаил Никитович» сначала растерялся ещё больше, даже икнул. Но потом оживился и рассказал, что днём работает администратором в компьютерном клубе, а ночью…
– А по ночам я ловлю вампиров, – сообщил он. – Хобби такое.
– И сколько вы уже поймали? – улыбнулся Пётр Иванович.
– К сожалению, пока нисколько, – помрачнел Миха. – Кроме комаров… Их тут целые тучи носятся, искусали всего…
«Так я и знал!» – подумал Серёгин.
– Так вот, чего мы, собственно, вас пригласили, – продолжил он. – Буквально несколько часов назад тут недалеко угнали машину, и преступник сбил человека…
– Это не я… – побледнел Миха.
– А я и не говорю, что это вы. Просто Саня мне сказал, что вы там неподалёку… кхе… ловите вампиров. Не видели ли вы чего-нибудь странного с четырёх до пяти утра?
Миха задумался.
– М-м, я был в балке…
– Не заезжал туда кто-либо на автомобиле?
– Не, не заезжал, но я, действительно, видел! Вернее, сначала слышал. Крик какой-то, визг тормозов… Я из балки вылез и увидел, как по Овнатаняна тачка, как ракета, пронеслась. Вжжжик!
– Куда поехала?
– Туда, в город! – Миха неопределённо махнул рукой. – Я ещё так удивился, куда это типочек рванул…
Сидоров всё ёрзал на стуле. По его виду было понятно, что у сержанта накопилась целая куча мнений по поводу загадочного ДТП. И вот, сейчас он вывалил всё наболевшее на Серёгина.
– Пётр Иванович! – подлетел Сидоров к следователю. – У меня есть предположение!
– Как это – не было? – удивился Серёгин. – Куда же тогда машина девалась?
– Не было, – сказал сержант. – Потому что у Петрова могли быть счёты с тем, сбитым. И Петров мог сам взять свою машину, переехать того, а потом оставить её где-нибудь и вернуться домой. А потом – заявить об угоне! Помните, как он всё стонал, какая она у него поломанная и старая? Такой драндулет и бросить не жалко.
– А что, отличное предположение, – заметил Пётр Иванович, – Петров сам специально сбил человека. У него был мотив. Возможно. Ссора какая-нибудь, жена изменила, денег задолжал – мало ли, что! А потом решил переложить свою вину на несуществующего преступника.
– Ага, – кивнул Сидоров.
– Вот что, Саня, – серьёзно сказал Серёгин. – Сейчас нужно проверять любую догадку. Айда к потерпевшему, в больницу!
Пётр Иванович остался в райотделе, а Сидоров на служебной машине отправился в больницу Калинина. Сержанту повезло: потерпевший отделался лишь ушибами и переломом ноги. Он был в сознании и довольно словоохотлив. Узнав, что Сидоров из милиции, он обрушил на него целый шквал недовольства и подозрений.
– Есть у меня братик двоюродный! – заныл пострадавший. – Погодин Леонид он называется. Живёт в Белоруссии, в Гомеле. Приезжал ко мне на прошлой неделе! Такими жадными глазами смотрел! Такими жадными, уй-юй-юй-юй-юй! Это он, наверное, и бахнул по мне тачкой! От зависти, понимаете? Ну да, меня в должности повысили, я теперь – пи-ар-менеджер, а он – как был грузчиком, так и остался! Не виноват я, что Лёнька тупой, как пробка!
Сидоров всё записывал. Только он хотел спросить про Петрова, как пострадавший опять запричитал:
– Или дядька жены ещё, Вячеслав Феклистович, тоже хорош гусь. Он тоже в Гомеле живёт. И завидует! Сколько скандалов уже было! Он жену против меня накручивает, что бы развелась и половину имущества отсудила у меня. А теперь вот, убить решил, что бы ей всё по наследству досталось, а он потом продаст и денежки захапает! Не думайте, что я – мнительный профан. Я каждый день смотрел «Час суда», я знаю, как разводятся!
Наконец, Сидорову удалось вставить слово.
И тут его гипотезе про угонщика – фантома пришёл конец. Оказалось, что среди родственников и знакомых пострадавшего пи-ар-менеджера Форелько нет никого по фамилии Петров. И никого, кто бы имел белые «Жигули». Сидоров ещё поспрашивал пострадавшего про его родственников из Гомеля. Записал их имена, адреса, место работы. Ещё спросил о коллегах Форелько, нет ли среди них каких-нибудь завистников, или конкурентов.
– Разве что, Гулькин, – сказал пострадавший. – Мы с ним в университете учились. Я пошёл на повышение, а он всё курьером бегает. Он мог, а больше я не знаю...
Из больницы Сидоров вышел слегка подавленный, но духом не падал, ведь у него набрался некоторый круг подозреваемых, которых надо было проработать.
====== Глава 5. Где логика? ======
Серёгин ещё раз позвонил в ГАИ, сказал, что угнанная машина уехала в сторону центра. Потом Пётр Иванович взялся за сводки. Он вытащил несколько пухлых папок — описания преступлений и несчастных случаев за последние полгода.