Габи. Легенда о любви
Шрифт:
Андре торжествовал: он отомстил за своё достоинство многим и во многом стоял выше их. Он чувствовал небывалый подъём, неимоверную силу духа. Глаза его сияли, день стал казаться ещё теплее, а солнце сияло ещё ярче. И вообще жизнь – прекрасная штука.
Позабыв как о Гюго, так и о Шарле, он вальяжно шёл по улице, насвистывая мелодию и размахивая тростью по-особенному артистично – игриво, на что обращали внимание ротозеи и зеваки, снующие туда-сюда летним днём в перенаселённом Париже. Со стороны прохожие смотрели на него с любопытством, и его это радовало. Их внимание создавало
ХII
Адель
Она лежала на большой кровати в белом пеньюаре и чепчике, в муках принимая рассвет. Он сегодня так и не пришёл ночевать. Её муж, Виктор Гюго. Это вошло в привычку – забывать про молодую жену, которая мечтала о любви, о страстных поцелуях и крепких объятиях. Но они были столь редкими, лишь по случаю гонораров. Тогда он заваливался домой в полупьяном виде и одаривал жену и детей – Леопольдину, Шарля, Франсуа и крошку Адель. И, кажется, был счастлив.
Сняв с себя чепчик и бросив его на постель, Адель с отчаянием крикнула:
– Я не старуха!
Не выдержав душевных мук, она, растрепав каштановые волосы, упала на подушки и зарыдала. Ей было обидно до боли, ведь поначалу всё так красиво складывалось…
…Казалось, жизнь дала ей карт-бланш в том ещё недавнем прошлом, когда за ней ухаживал Эжен: он бегал за ней по пятам, не давая прохода, в то время как Виктор так рьяно добивался её, во всём состязаясь со своим братом. Помнится…
…Она привстала на кровати и посмотрела вдаль; ласково светило солнышко, рассыпая косые лучи через приоткрытое окно в комнату, по её усталому лицу скользнуло подобие улыбки. Да, помнится…
…Тогда, в прошлом, он, Виктор, был пылким и страстным. Наедине с ней он читал только что сочинённые стихи, в которых идеализировал её, Адель, девушку, в которую, как он утверждал, был влюблён с пелёнок. Ей нравилось внимание юношей, она даже с грустью вздыхала по Эжену. Это злило Виктора, и он делал всё возможное, чтобы завоевать её, отбить у брата. В нём была характерная черта собственника. Он ревновал ко всем, даже к её дяде.
Тот имел дурную привычку – при встрече раз-другой чмокнуть Адель; наверное, так он подзаряжал себя, черпая энергию от её молодости и считая себя по-прежнему молодым и красивым, каковым слыл ещё лет 10 назад. Она редко не позволяла ему подобные выходки при посторонних, отмечая, что от неё не убудет, что он после этого оставит её в покое, а не будет пристрастно смотреть, как мартовский кот на свою добычу. Так всегда и происходило.
Виктора, впрочем, и Эжена тоже, это злило и бесило. Виктор тогда был страстным, пылким, но отталкивал излишней навязчивостью. Адель была безразлична к романтике, скорее всего, она пресытилась ею, ведь её всегда окружали поклонники – юноши и зрелые мужчины. Она привыкла к всеобщему вниманию; пренебрегая им, стала ленивой, долго спала. Это раздражало её мать, которая следила в доме за порядком: ей хотелось выдать дочь замуж. Она не раз говорила Адель: «Надо выбирать тех, кто тебя любит как собственник и кто сможет содержать».
При
В конце концов Адель поссорилась с Эженом, дав обещание Виктору выйти за него замуж.
Избранный сходил с ума от счастья, строчил ей письма в стихах, писал её портреты, наброски. На радостях просил руки у супругов Фуше. Софи Гюго, мать, слышать не хотела ни о какой свадьбе, считая, что деньги её семьи будут утекать в другую семью. Мать нервничала – семье грозил распад; она получила инсульт и умерла. Гюго потерял близкого человека – мать, что так любила и заботилась о нём. Отец, генерал Гюго, был счастлив породниться с семьёй Фуше. Ещё бы – иметь такую невестку, которую он нередко хлопал по заду, а та в ответ лишь мило и безропотно улыбалась.
Адель и впрямь это казалось забавным, даже льстило его мужское внимание, тем более что в детстве она в него была влюблена, ведь именно он был идеалом мужчины – красивый, смелый, бравый, ловелас.
После похорон матери у семьи Софи Гюго не осталось лишней копейки за душой, но именно тогда Виктор «попал в струю». Блажь старого короля Людовика. И быть посему! «Дать Гюго, одному из немногих, пожизненное содержание в 1200 франков в память уходящего в закат КОРОЛЯ», чтобы отметить монархически настроенных поэтов, оделить их знаками королевского внимания.
Гюго получил желаемое – согласие Адель, славу и деньги. Его сборник стихов взорвал общественное мнение, а опека короля позволила ему выйти в центр внимания. Доход от сборника воздался сторицей: он был втрое больше, нежели ожидали он, Адель и супруги Фуше. Свадьба была поистине желанной. К ней готовились все, кроме Эжена…
…Адель, сидя на кровати, в отчаянии пробормотала:
– Бедняжка Эжен! Это я виновата в твоём безумии, прости меня. Я не думала, что так будет. – Закатив глаза, в мольбе произнесла: – О Боже, прости! Помоги мне! Я устала принимать удары судьбы! Теперь я поняла, что нельзя отталкивать настоящую любовь!
Вспомнив Эжена, Адель заплакала, признаваясь себе:
– Эжен любил меня по-настоящему, а Виктор… Лишь любил свою любовь ко мне. Он предавал меня и не раз… – отвернувшись, уткнулась лицом в подушку и безудержно разрыдалась.
ХIII
Габи
Габи сияла от счастья: вот-вот должен прийти её Виктор, Вики, как нежно она его называла. Он обещал привезти доктора, который должен её осмотреть.
Поэтому она до сих пор, хотя день уже подходил к полудню, сновала в новом модном пеньюаре, нетерпеливо переходя из одной комнаты в другую. Она волновалась, и это было заметно. Особенно взволновало её цоканье копыт по брусчатке, что говорило о прибытии его, Вики.