Гача-игры до добра не доводят. Том 2
Шрифт:
Возможно, она была направлена только для маскировки и, скорее всего, отправляла сигнал о вторжении на какой-нибудь медальон или ключ для пропуска. Теперь уже все видели эти запертые створки.
Естественно, я дал приказ раздолбить их, чем Псоглав и занялся. Камень, возможно, когда-то был укреплен, но монотонные удары заставили его треснуть и с грохотом провалиться внутрь. Оттуда потянуло тленом и спертым воздухом.
Подождав, пока там все проветрилось, я с вооруженной командой пошел вниз по лестнице, ведущей в каменный туннель. Впереди шел Псоглав с фонарем. Спустившись на метров шесть
Естественно, некоторые клетки были заполнены телами, которые при нашем приближении начали подниматься. Довольно много нежити, запертой в тюремных камерах, увидев или почувствовав нас, поднялись и начали тянуться своими скованными кандалами, обтянутыми засохшей плотью, конечностями к нам.
— Так значит, тут держали пленников? Получается, орки напали на укрепление, не нашли своих и ушли? — примерно такая вырисовывалась картина произошедшего. Орки напали, не оставили ни одного воина живым, не нашли своих и пошли на поиски своих дальше.
Или орки просто совершили набег на башню, не подозревая о тюрьме под ней. Пока я думал, Псоглав и Копейщик успокаивали мертвых меткими ударами копья в черепа. Эта нежить была даже посильнее, судя по яркости некротических глаз.
Но судьба пленников была очень жестокой: быть замурованными в каменной темнице, скованными руками и ногами кандалами, без воды и еды — смерть была довольно мучительной.
— Хмм, а с этих уже выпадают карты призыва, — мысль тут же перескочила на данный факт, поскольку судьба пленных особо меня не задевала. Конечно, это все грустно, особенно когда в толпе мертвецов были и детские фигуры иссушенных мумий.
Прекрасно видя даже с минимальным светом, я шел между клеток, видя, что в них были заперты многие расы: были клетки с гномами, эльфами, естественно, орками, зверолюдьми и еще несколькими менее многочисленными расами.
Пока Псоглав и Копейщик упокаивали нежить, я решил посмотреть, получают ли они боевой опыт за подобное, и оказалось, что да. Копейщик уже был близок к получению третьей звезды, а Псоглав только добрал процентов шестьдесят своей шкалы опыта.
Стоило заметить, что клетки были из металла, на котором даже ржавчины не появилось, и выглядели такими же прочными, как и прежде. Все еще непонятно, зачем было подобное под башней. Возможно, империя занималась работорговлей, и сюда свозился пойманный товар, который по какой-то причине не приехали забирать.
Вскоре все, подававшие признаки не-жизни, были окончательно упокоены, и теперь я мог собрать девять карт нежити, которыми оказались мумии.
Надеюсь, в будущем можно будет продавать подобные карты системе, иначе я не вижу смысла их восстанавливать, учитывая, что восстановление необычного призыва стоит как призыв пяти случайных необычных призывов.
После этого я решил поискать, что тут есть интересного, и вскоре нашел крепкую дверь, которая без проблем открылась, поскольку была незапертой. За ней обнаружился пустой кабинет.
Видимо, поскольку это помещение было герметичным, время пощадило все, что тут находилось. Поэтому я с возросшим любопытством подошел к столу, не забыв открыть карту, чтобы проверить, есть ли в комнате ловушки.
На
Фигурировал 955 год от катаклизма. Я немного поморщился, поскольку не знаю, какой сейчас год. В деревне такими вопросами не задавались и были рады прожить еще один год без происшествий. Но я думаю, что сейчас где-то 1400 или 1500 год — сложно так сказать.
Глава 3
За гранью разумности
Поскольку видел я хорошо и в темноте, всё же заметив настольную лампу, и не включить ее было бы глупо, дёрнув за шнурок, и кристалл вместо лампочки засветился тёплым светом. Тот был отполирован и имел шарообразную форму; присматриваясь, можно было видеть некоторые вспышки в самом кристалле, что и давали этот приятный свет.
Вернувшись к бумагам, я подумал, как хорошо, что понимаю, кажется, все языки и могу читать даже текст. Наверное, многим пришлось бы расшифровывать, поскольку за 500 лет язык может очень сильно измениться. Сейчас, сидя в кожаном кресле, я пролистывал бумаги в поиске зацепок, но видел лишь бухгалтерию.
Решив открыть ящики стола, я обнаружил запечатанную бутылку алкоголя и пару бокалов к нему. В следующем нашёл какие-то папки, а сверху — клочок бумаги с 8 цифрами. Я невольно улыбнулся, поглядывая на сейф, что был вмурован в стену и имел крутящийся механизм.
У этого замка, несомненно, было своё название, но я его не знал. Поэтому с бумажкой я подошёл к сейфу, когда на нём была гравировка из рунических цепочек. Тут их было несколько: одна шла квадратом по стенкам сейфа, и ещё одна вязь кругом вокруг замка — это определённо была защита от взлома. Решив пока не трогать сейф, я вернулся к столу.
Попутно запомнив несложную комбинацию цифр, что почему-то не смог запомнить тот, кто сидел в этом кабинете. Было ещё два стола, в одном нашлись кожаный мешочек с монетами, курительная трубка, коробочка с табаком и ещё мешочек с гроздью украшений.
Открыв последний ящик, я увидел шахматную доску и, значительно удивившись, вытащил её, открывая и видя в принципе знакомые шахматные фигуры. Было сложно поверить, что в разных мирах могли изобрести одну и ту же игру.
Расставляя фигуры, я размышлял о поразительном совпадении: какова вероятность, что игра может быть точно такой же, как в моём прошлом мире? Расставив фигуры, я начал партию с самим собой, попутно обдумывая этот удивительный факт.
«Неужели были до нас другие иномирцы?» — поставив воображаемому сопернику шах, я продолжил атаку, погружаясь в догадки и пытаясь определить, когда это могло произойти. Самым значимым событием был, несомненно, катаклизм. Могли ли оставшиеся выжившие иметь в своих вещах шахматную доску? Конечно, могли.
«Получается, сама легенда не совсем верна…» — так и не закончив партию, я уселся обратно в кресло, понимая, что так можно додуматься до чего угодно и поверить в заговоры правительства и божественных сущностей.