Гадкий утенок, Гарри Поттер и другие. Путеводитель по детским книгам о сиротах
Шрифт:
На середину девятнадцатого века приходится расцвет творчества британских авторов. Выходят на сцену реалистический роман, описывающий приключения ребенка, а за ним, начиная с «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, и авторская сказка. Именно викторианская Англия породила феномен авторской сказки, опираясь на которую Джоан Ролинг на пороге двадцать первого века создала своего знаменитого Гарри Поттера. «Показательно не только появление в викторианской Англии детской литературы в современном смысле этого слова, но и то, что обязательным компонентом детской литературы становится ностальгия взрослых по утраченному миру детства» [5] . Постепенно ребенок становится не только героем, но и читателем книги.
5
Димке Д. Ребенок – ангел vs ребенок – герой: некоторые замечания по антропологии педагогики // Детские чтения. 2013. Т. 3. № 001. С. 80.
Конечно,
Разнообразие сюжетов и героев детских книг никак не меньшее, а может быть, и большее, чем во взрослых романах. Кроме людей, взрослых и детей, героями книги могут стать звери, игрушки и прочие неодушевленные, на наш взрослый взгляд, предметы – например, умывальник или стол [6] , – не говоря уже о силах природы. Героев детских книг великое множество, и написать хочется обо всех. Но в таком случае этот текст окажется, как сказано в одном хорошем детском произведении, книгой, «которая объясняет все, что есть в природе» [7] . Мы остановимся лишь на одном типе героев, но зато таком, который встречается в детской литературе чрезвычайно часто и необычайно важен для понимания того, как детская литература взаимодействует с глубинными структурами психики ребенка.
6
От Умывальника в знаменитом «Мойдодыре» Корнея Чуковского до старинного круглого стола на одной ноге в недавно изданной книжке – картинке Анастасии Коваленковой «Тапки» одушевленные (говорящие и двигающиеся) предметы являются частыми героями детской книги.
7
Pearce P. The Little Gentleman. New York: Greenwillow Books, 2004. P. 51.
Итак, герой, о котором я хочу поговорить, – это ребенок – сирота. Книги о сиротах есть, вероятно, на всех языках и во всех культурах, потому что сироты, увы, существуют в жизни, существовали всегда и, к сожалению, будут существовать. Обычно ребенок – неотъемлемая часть семьи; сирота – это тот, кто лишился семьи, отторгнут от нее, пытается в нее вернуться либо старается найти новую. В обыденной реальности сироты чаще всего оказываются, так сказать, на обочине жизни [8] . Но в книгах сирота очень часто главный герой, который принимает на себя чрезвычайно важные функции.
8
А иногда и оказываются предметом политической игры, как, например, в результате законодательных инициатив российской Государственной думы в конце 2012 года.
Посмотрим для начала, что же такое сирота в художественном произведении. Терри Уиндлинг определяет литературного сироту следующим образом: «Герой – сирота не просто часто встречающийся воображаемый образ, это мифологический архетип, возникающий уже в древнейших историях нашего мира. Этот архетип включает в себя не только тех героев, которые в буквальном смысле стали сиротами после смерти обоих родителей, но и тех детей, которые были потеряны, оставлены, изгнаны, лишены наследства злыми приемными родителями, воспитаны в волшебном плену или выращены дикими животными» [9] .
9
Windling T. Lost and Found: The Orphaned Hero in Myth, Folklore, and Fantasy (www.endicott – studio.com).
Сирота – образ и народных сказок, и древних легенд. От Ромула и Рема с их приемной матерью волчицей, от короля Артура и его сиротского детства, от рано осиротевшего Тристана, пытающегося избежать козней мачехи, тянется ниточка европейского рассказа о сироте. В дальнейшем мы увидим развитие этого образа как в европейской, так и в американской литературной традиции. Большинство примеров, которые я буду рассматривать, взяты из книг, доступных маленькому (и большому) читателю на русском языке – они либо написаны по – русски, либо существуют в русском переводе, однако в анализ будет включен и ряд важных произведений, которые еще не нашли своего переводчика (и издателя).
Корни книжного дерева детской литературы уходят в плодородную почву – миф. Поэтому давайте сначала посмотрим, что происходит с сиротами в мифах, взяв за основу определение мифа, предложенное Е. М. Мелетинским, филологом, историком культуры, основателем школы теоретической фольклористики: «При всей разноречивости в определении мифологии миф стал одним из центральных понятий социологии и теории культуры в XX в. При этом благодаря популярности психоанализа сама социология сильно “психологизировалась”.
10
Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М.: Академический проект, 2012. С. 23.
Для меня, однако, в данном случае важнее не собственно миф и его функционирование, а то влияние, которое он оказал на возникновение волшебной сказки, а впоследствии и детской литературы. «Установление Юнгом известных аналогий между различными видами человеческой фантазии (включая миф, поэзию, бессознательное фантазирование во сне), его теория архетипов расширили возможности поисков ритуально – мифологических моделей в новейшей литературе» [11] . Этот принцип может быть применен и к литературе детской, поскольку она, более чем какая – либо другая часть литературы, напрямую связана с фантазией, безбрежной детской фантазией. Вне зависимости от того, основано ли произведение на реалистическом сюжете или нет, успех обеспечен только той детской книге, чье воображение может сравниться по размаху с фантазией ребенка. В противном случае книга становится надоедливо назидательной и излишне сентиментальной.
11
Лотман Ю. М., Мелетинский Е. М., Минц З. Г. Литература и мифы // Мифы народов мира: Энциклопедия. М.: 1980. Т. 1. С. 225.
Анализируя представление Юнга об архетипах, Меле— тинский замечает, что «мифологема дитяти» применяется Юнгом к понятию становления, соединению бессознательного и сознательного. Поэтому «мотивы невзрачности, покинутости мифологического дитяти» и те постоянные опасности, которым это дитя подвергается, отражают трудности достижения этого единства [12] . Не углубляясь слишком в юнгианскую аналитическую психологию, замечу: сирота в сказке и в литературе принимает на себя многие функции архетипического «ребенка».
12
Мелетинский. Поэтика мифа. С. 57, 58.
Различные мифологические архетипы были прослежены Джерри Грисуолдом на примере ряда произведений, которые будут обсуждаться ниже: «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна», «Принц и нищий», «Волшебник страны Оз», «Ребекка с фермы Солнечный Ручей», «Поллианна». Используя мифологический подход Отто Ранка и Джозефа Кэмпбелла, Грисуолд следующим образом суммировал то, что происходит с этими, как он их называет, дерзкими детьми:
«Родители ребенка поженились, несмотря на множество возражений. Какое – то время в семье все в порядке, семья, благородных кровей или нет, процветает. Но родители умирают, или ребенок больше не с ними и, по существу, становится сиротой. Беззащитный ребенок обречен на бедность и забвение; если он рожден в благородной семье, он теряет свое привилегированное положение. Герой путешествует, его усыновляет другая семья. В новой ситуации присматривающий за ним взрослый того же пола плохо обращается с ребенком, однако иногда помощь приходит от взрослого противоположного пола. В конце концов злодей посрамлен, и ребенок – герой торжествует» [13] .
13
Griswold J. Audacious Kids: Coming of Age in America’s Classic Children’s Books. New York; Oxford: Oxford University Press, 1992. P. 4.
Вот такой незамысловатой истории, только рассказанной на множество ладов, и посвящена эта книга [14] . Я старалась собрать в ней коллекцию тех произведений, которые доступны читателю на русском языке. Эти книги окружают современного читателя, большинство из них он может достаточно легко найти, многие из них переиздаются. Тут и старые книги, и книги, написанные совсем недавно. Что касается переводов, то их приход к читателю в России весьма неравномерен. Переводы детских книг существовали и в дореволюционное время, в советский период тоже переводилось немало, хотя отбор подчас осуществлялся по идеологическому, а не по художественному признаку. В последние двадцать пять лет были переведены или переизданы многие забытые произведения, не говоря уже о тех книгах, которые никак не могли добраться до советского читателя. Современная литература часто переводится и издается почти без задержки. И во множестве этих произведений героем оказывается именно сирота. Кто же они, литературные сироты, и почему их так много?
14
Первый вариант этой работы появился в моей статье: Бухина О. Чего может добиться гадкий утенок: психологический портрет сироты в детской литературе // Конструируя детское. Филология, история, антропология / Под ред. М. Р. Балиной, В. Г. Безрогова, С. Г. Маслинской. М.: СПб.: Азимут, Нестор – История, 2011. С. 374–397.