Гадюки в сиропе или Научи меня любить
Шрифт:
В руках у него была метелка для пыли. Скорее всего, снова наводил уборку, надраивая и так практически стерильную комнату. У него, по мнению Дитриха, была какая
то маниакальная тяга к чистоте. Самому Ланцу такое точно не светило. Уборка в список его любимых дел не входила.
– И тебе привет, – радостно начал Ланц. – Сегодня такой прекрасный день, не находишь?
– До этого момента был вполне неплох. Сейчас даже не знаю, что сказать. Если в очередной раз хочешь обвинить меня в том, что я перешел дорогу тебе или кому
то
– Ты издеваешься надо мной? – прищурившись, спросил Дитрих.
Паркер вел себя на редкость странно, это не могло не настораживать.
– Ты только сейчас догадался? – удивился Паркер. – Да, я издеваюсь. По
моему, это очевидно.
Дитрих схватил со стола второй теннисный мячик, размахнулся и запустил его в окно соседа, искренне надеясь, что попадет прямо в цель, и Паркер, получив по лбу, перестанет смеяться над ним. Реакция у Эшли оказалась отменная, потому что он не увернулся от летящего мяча, а умудрился его поймать на лету. Показал Дитриху язык, и отправил мяч обратно. Дитрих едва успел отскочить в сторону, иначе не Паркер, а именно он получил бы по лбу. А ему и так потрясений на сегодня было достаточно.
– Неудачник, – фыркнул Эшли. – Даже врага из строя вывести не можешь.
– Мой враг – изворотливая гадюка, – откликнулся Дитрих.
– Все лучше, чем бешеный доберман.
– Обмен любезностями окончен?
Дитриху не терпелось свернуть неприятный ему разговор и все же попытать счастья, переведя его в другое русло.
– Полагаю, да, – кивнул Паркер и собирался захлопнуть окно.
– Подожди!
Эшли не поверил своим ушам. Недоверчиво посмотрел на соседа, изогнув бровь. Без слов осведомляясь, чего тому угодно.
– Я не для того тебя позвал.
– Да? – продолжал издеваться Паркер. – Мне казалось, что ты просто хотел в очередной раз со мной поцапаться, без особого на то повода. Для поддержания себя в тонусе, так сказать.
– Нет. Мне, правда, нужно с тобой поговорить.
– И о чем же? Надеюсь, ты не собираешься в очередной раз читать мне нотации на тему «не стоить шутить с Керри, иначе…»?
– Нет.
– Тогда я весь внимание, – иронично произнес Эшли, опираясь локтем на подоконник.
Во второй руке по
прежнему была метелка для пыли, которой он время от времени протирал оконную раму, словно на ней за пару секунд собиралась грязь.
Паркер, как всегда, иронизировал. Внимания как раз не было. Просто он считал невежливым оборвать разговор без пояснения причины. Его не волновало то, что собирался сказать ему Дитрих. Все равно Ланц никогда ничего умного не произносил.
– Ты говорил, что знаешь о Люси все…
– Ты хотел получить консультацию?
– Заткнись и дослушай до конца.
– Молчу. Нем, как рыба, – тут же выпалил Паркер и снова принялся обмахивать
– Я хочу поговорить о её матери. Ты хорошо знаешь директрису школы?
– Достаточно для того, чтобы составить о ней свое мнение.
– И что ты можешь сказать?
– Специализируешься по старшему поколению? – в очередной раз съехидничал Паркер. – Потянуло в сторону опытных женщин? Сверстницы уже пройденный этап? Не самый плохой выбор, скажу тебе. Насколько мне известно, многие взрослые женщины любят молодых парней. Мать Люси обожает красные розы и темный шоколад. Подари при случае, если она тебе приглянулась…
– Ты можешь быть серьезным? – прошипел Дитрих, сдерживаясь из последних сил.
Он не понимал, как можно ерничать, когда собеседник говорит о серьезных вещах. С головой погруженный в свои проблемы, он позабыл о том, что Паркер о произошедшем на катке не догадывается. Потому и не воспринимает ситуацию так, как её должно воспринимать.
– Стараюсь.
– Так вот. Что ты можешь сказать о нашей директрисе? Какой она человек?
– Честно? – поинтересовался Паркер. Получив в ответ утвердительный кивок, ответил коротко и ясно: – Мерзкий. Во всяком случае, я не хотел бы быть её сыном. Она убила бы меня в тот самый момент, когда я проколол губу. А когда я впервые прогулял урок, она меня четвертовала бы.
– То есть ты хочешь сказать…
– Хочу сказать, что она помешана на порядке. Не в смысле на чистоте, а на соблюдении правил разного рода. То нельзя, это нельзя. Этих «нельзя» в её жизни гораздо больше, чем «можно». Она подавляет людей, подчиняет их себе. А те, кто её не слушают, попадают в личный черный список.
– А ты?
– Что я?
– Ты тоже в этом списке?
– Не знаю, – пожал плечами Паркер. – Она мне не докладывает о своей расстановке приоритетов.
– Но у вас с ней были конфликты?
– Слушай, Ланц, хватит ходить вокруг да около. Говори, что у тебя произошло? Это как
то связано с твоими утренними планами?
– Да.
– Свидание прошло неудачно?
– Не важно, – произнес Дитрих, не желавший делиться всеми подробностями.
– Тогда сам с собой и советуйся, – ответил Паркер во второй раз намереваясь закрыть окно.
– Стой, – вновь остановил его Ланц.
– Что ещё? Ты передумал?
– Да. Мне нужен совет, потому, наверное, придется рассказать тебе всё.
– Давай лучше на улице пересечемся?
– На улицу не хочу, там холодно. Можешь прийти к нам домой. Ради такого случая даже вытерплю твое присутствие на своей территории.
– Щедрость твоя не знает границ, – выдохнул Паркер. – А если так за территорию свою опасаешься… Ну, пометь её что ли.
– Паркер – ты тупая скотина! – не удержался от очередного злобного выкрика Ланц.
Эшли захохотал и, наконец, закрыл окно. В комнате после такого сквозного проветривания было холодно. Он и сам замерз немного.