Гадюшник
Шрифт:
— Ничего страшного. Я звонил, чтобы сказать, что наша дама откопала нечто весьма любопытное. Похоже, мы оказались правы. Действительно, в ИКБ происходит неладное, причем именно там, где мы предполагали. Она написала отчет. Доказательства сильные. Предварительные, правда, но сильные.
Бартроп почувствовал, как у него забилось сердце.
— Что значит сильные доказательства? Как она их раздобыла?
Баррингтон секунду помолчал.
— Телефонные звонки, разговоры. Она подслушала их.
Бартроп вытаращил глаза, он даже поперхнулся от удивления, но, впрочем, тут же обрел свое обычное хладнокровие.
— А
— Вот-вот, очень изобретательная.
— Вы ведь намекнули, что она может воспользоваться этой штуковиной. — Это был не столько вопрос, сколько утверждение.
— Очень неопределенно. Я поставил перед ней общую задачу, а там уж ее дело что да как.
— Словом, утку не надо учить плавать, так что ли?
— Вроде того.
— А где же она раздобыла всю эту аппаратуру?
— Полноте, Бартроп, таких вопросов я ей не задавал. Чем меньше знаешь, тем лучше, и это вам известно.
Бартроп нахмурился.
— Разрешите, я пошлю кого-нибудь, чтобы принесли пленку и отчет. Не терпится самому взглянуть на это.
— Разумеется, только зачем же беспокоиться, я сам пошлю вам все хозяйство. — Внезапно Баррингтон испытал чувство собственника, но тут же подавил его. — Куда?
Бартроп продиктовал адрес. Челси-сквер. Ничего себе, присвистнул про себя Баррингтон, да ведь дома там под и за миллион. А он и не представлял, что у Бартропа могут оказаться такие деньги.
Бартроп ждал. В доме царила тишина, если не считать урчания кошки по кличке Траут, дремавшей у него на коленях.
Он сидел у себя в кабинете; поодаль стояла бутылка прекрасного выдержанного виски. Время от времени снаружи, из сада, доносились обрывки разговора — охранники болтают о чем-то. Охранять его начали полтора года назад — ничего приятного в этом нет, но что поделаешь: необходимость в охране возникла после продолжительной и опасной операции в Колумбии, где Бартроп принимал участие в борьбе с Меделинским картелем. Теперь вполне можно было ожидать ответного удара. Поручиться, конечно, нельзя, но рисковать друзья не хотели, отсюда и круглосуточная охрана. У тех ребят хорошая память. Впрочем, и у него тоже…
Через полчаса Бартроп услышал, что у дома притормозила машина, и тут же раздался звонок в дверь. Он опустил кошку на пол, спустился вниз и посмотрел в щелку. Снаружи стоял Монро с пакетом в руках. Бартроп отпер дверь.
— Из Английского банка, сэр.
Бартроп молча кивнул, взял пакет и вернулся к себе в кабинет. Сев за стол, он вскрыл толстый длинный конверт, вытащил отчет и погрузился в чтение.
Затем он прослушал запись. Мысли его обратились к Фиери. Бартроп чувствовал, что он на правильном пути, и Сара Йенсен тоже, даже если и сама о том не подозревает. Он довольно улыбнулся. Хорошее начало. Ясно, что сговор таки существует. Неизвестный Четвертый — возможно, сам Фиери. И если это так, вот тогда и начнется настоящая игра.
Он позвонил Баррингтону:
— Отличная работа. Как говорят наши американские друзья, мы схватили кошку за хвост. Третий — похоже, Скарпирато, хотя до конца уверенным быть нельзя. А о Четвертом она что-нибудь говорила?
— Нет.
— При возможности попробуйте, пожалуйста, разузнать, где она достала аппаратуру. Подступиться к ней, насколько я понимаю, нелегко, но вдруг удастся. А может, и сама, без всяких просьб, скажет.
— Ладно, попробую, — проворчал
Надо бы с самого начала вывести его из игры, подумал Бартроп. Если не вице-президента, все равно можно было найти кого-нибудь еще, не такого чистоплюя, как Баррингтон. Ладно, сейчас все равно поздно, коней на переправе не меняют.
— Да, еще одно, — сказал Бартроп. — Сегодня четверг. Все случилось в понедельник. Почему материалы оказались у нас так поздно?
— Я получил их только сегодня утром. Что она делала с ними все это время, понятия не имею. Но согласитесь, при такой-то работе не очень прилично задавать вопросы и жаловаться на задержку.
— А я и не жалуюсь. Просто любопытствую.
В то время как Бартроп читал ее отчет, Сара находилась в пяти минутах ходьбы от него, у себя дома, нежась в горячей ванне. Через открытые окна проникал теплый воздух; из наполненной ароматизированной водой ванны поднимался пар. Пахло геранью и лавандой. Возле ванны горела свеча, на сквозняке метался огонек, отбрасывая тени на стену.
Сара пыталась от всего отвлечься. Ей все труднее становилось справляться с тройной ролью — банковский служащий, тайный агент, любовница, — тем более что совместить их было нелегко. Две еще куда ни шло, но три… Интересно, как долго ей удастся продолжать эту игру.
Роман со Скарпирато нарушил весь план. Теперь придется действовать применительно к обстоятельствам. Сара лежала в полутьме, наблюдая за пляшущими на стене тенями. Несмотря на горячую воду, напряжение сбросить не удавалось. Она посмотрела на свои водонепроницаемые часы. Одиннадцать, она совершенно выдохлась. Сара вышла из ванны, завернулась в полотенце и, даже не вытираясь, упала на кровать. Телефон она отключила. Со Скарпирато за целый день и словом не перекинулась. Звонить ему она не хотела и, предчувствуя, что и он не позвонит, заставила себя не тешиться надеждами хотя бы на ближайшую ночь.
Глава 18
Сара проснулась со смутным предчувствием чего-то неладного. Это ощущение не оставляло ее на протяжении всего пути на работу. Часов в одиннадцать позвонил Джейкоб. Голос его звучал несколько смущенно, что только усилило тревогу Сары.
— Надо увидеться, — сказал он, — можно заскочить к тебе после работы?
— Разумеется, — ответила Сара, невидящими глазами всматриваясь в экран компьютера.
Послышался голос Скарпирато. Сара подняла голову: он стоял совсем рядом, отдавая какие-то распоряжения Эрнотту насчет продаж. Времени это заняло немного, и он уже собирался уходить, но напоследок бросил взгляд на Сару. В нем угадывалось потаенное желание и еще — некое непонятное торжество, словно от нее, Сары, наконец-то избавились.
Данте вернулся к себе в кабинет и зажег сигару. Сара вновь обернулась к экрану и вопреки всем своим обыкновениям быстро, почти не задумываясь, провела несколько операций.
В результате она чуть было вовсе не оскандалилась, и когда под конец дня выяснилось, что она таки потеряла тридцать тысяч фунтов, Сара, в предвидении обычной процедуры, даже почувствовала некоторое облегчение. Доложив о неудаче Эрнотту — тот язвительно осклабился, — она отправилась домой.
По Лоуэр-Темз-стрит нескончаемым потоком бежали машины. Выждав момент, Сара проскочила между двумя большими лимузинами, вышла на Чипсайд и остановила такси.