Галактический глюк
Шрифт:
Растопырив пальцы обеих рук и соединив их кончики, Сид попытался изобразить, как это будет выглядеть. Получилось у него нечто смахивающее на гаргулью.
– Ты гуторил о континенте, – напомнил Вениамин.
– Ну, хай, – недовольно взмахнул рукой Сид.
– А теперь гуторишь об острове.
– Кличется он так – Мусорный остров, а на самом деле – континент. Только очень маленький. Разумеешь?
Вениамин задумался.
– Первый континент тоже маленький, – сказал он. – Но его-то островом
– И шо с того? – непонимающе оттопырил губы Сид.
– Хай найн шо, – махнул рукой Вениамин. – Так прогуторил.
– Короче, два континента, – Сид снова изобразил руками шар. – На одном – Гранде Рио ду Сол с прилегающими окрестностями и тюрьмой «Ультима Эсперанца», в которой мы с тобой, бади, сидим, на другом – мусорная свалка. Заплатив гроши, каждый может вывалить туда свои токсичные отходы.
– Каждый житель Первого континента? – спросил Вениамин.
– Ну, ты гуторишь, – усмехнулся Сид. – На Мусорном острове утилизируются отходы со всей Галактики. Вот тебе и статья бюджета.
– Ты мозгуешь, шо утилизация отходов такой выгодный бизнес, шо на доходы от него можно прокормить целую планету? – Вениамин с сомнением покачал головой.
– Не всю планету, а только один маленький континент, – уточнил Сид. – К тому же, як я слухал, на Мусорный остров свозится такая дрянь, якую боле ни в одном месте не примут. Разумеешь?
– Теперь разумею, – кивнул Вениамин.
– Ну, во! – удовлетворенно наклонил голову Сид. – Завтра сам Мусорный остров узришь.
– То есть як? – опешил Вениамин.
– А вот так, – развел руками Сид. – Хто, мозгуешь, весь тот мусор разгребает?
– Осужденные? – как-то совсем уж легко догадался Вениамин.
– Найн, – отрицательно качнул головой Сид. – Не осужденные, а приговоренные.
– Разве для того, шобы приговорить к наказанию, человека не треба сначала осудить?
– Найн, – снова качнул головой Сид.
Вениамин посмотрел на парня с подозрением. Для человека, приговоренного к работам на свалке токсичных отходов, вид у него был слишком уж беспечный.
– Значит, завтра нас отправят на Мусорный остров? – еще раз для верности уточнил Вениамин.
– Индид, – кивнул Сид.
– Всех, – обвел рукой ряды камер-клеток Вениамин.
– Ну, почти всех, – ответил Сид.
– И на якой срок?
– Ты о чем? – удивленно вытаращился на него Сид.
– Когда мы назад вернемся? – иначе сформулировал вопрос Вениамин.
Сид криво усмехнулся. А может быть, поморщился от зубной боли.
– С Мусорного острова не возвращаются.
– Як же там люди живут? Среди токсичных отходов?
– Не ведаю, – пожал плечами Сид. – Я там не был.
Вениамин прошелся по камере, остановился возле решетки, провел ладонью по лицу.
– Хай,
На это заявление Сид ничего не ответил – какой смысл обсуждать существующую систему, если изменить ее нельзя. Мир несовершенен, и с этим, увы, ничего невозможно поделать. И прав тот, кто относится к сему факту с философским спокойствием.
– Тебя как кличут-то? – спросил Сид-философ.
– Вениамин. Вениамин Ральфович Обвалов.
– Зря ты прифлаел на Веритас, Вениамин Ральфович.
Как ни странно, но ни в голосе, ни во взгляде парня не было даже намека на насмешку.
– Ара, инц лясир, Сид. Порочный – это твоя фамилия?
– Найн, кликуха.
– Ты в самом деле порочен?
– Так они разумеют, – пожал плечами Сид.
– Хто? – не понял Вениамин.
– Оллариушники.
– А ты сам разве не из них?
– Я-то? – Сид оскалился, и меж зубов его на мгновение выскользнул кончик языка – точно жало змеиное. – Найн.
Ответ соседа по камере заставил Вениамина задуматься.
– Я мозговал, что на Веритасе все оллариушники.
– Почти все. Кроме тех, хто найн.
– И хто же найн?
– Я!
Гордо было сказано!
– Ты один?
– Хай найн, есть и другие. Мозгую, на Мусорном острове таких, як мы, полно.
– Пуркуа же ты не уфлаишь с Веритаса?
Сид глянул на задавшего вопрос Вениамина, точно на младенца неразумного.
– С Веритаса не уфлаишь. Тут либо будь оллариушником, як все, либо отправляйся на Мусорный остров. Хай и почему я должен уфлаеть? Мой дед высадился на Веритасе, когда здесь еще никаких оллариушников не было! Пусть они и убираются!
Парень разгорячился настолько, что пару раз в сердцах ударил ребром ладони по решетке.
– За шо тебя взяли? – спросил Вениамин. – За то, шо Оллариу вместе со всеми не кричал?
– За саморез.
– Инчэ?
Сид повернулся к Вениамину спиной и скинул с плеч рубашку. Под левой лопаткой багровел свежий шрам – небольшой, сантиметра два в длину, аккуратный.
– Сид, ты забываешь, шо я не местный, – с укоризной произнес Вениамин.
Парень накинул рубашку на плечи и повернулся к Вениамину лицом.
– Я вырезал вживленный идентификатор. Ну, не сам, конечно, – помогли. Но инициатива была моя.
Брови Вениамина поползли вверх, а затем сошлись у середины лба. То, о чем говорил Сид, – если, конечно, Обвалов правильно его понял, – было чудовищно, невообразимо и дико. Требовалось приложить определенное усилие, чтобы поверить, что подобное могло происходить на самом деле.
– Ты хошь прогуторить, шо вживленный идентификатор личности есть у каждого жителя Веритаса? – спросил он для того, чтобы окончательно развеять все сомнения.