Галактика Сенситивов 1(Си)

Абердин Александр М.

— Нейзер, вы свободны до самого позднего вечера. Возьмите в кофре кошелек с золотом и исчезните. Да, велите подать нам обед на двоих, но такой, чтобы его вполне хватило на пятерых и большую корзину вина самых дорогих сортов.

Нейзер мгновенно испарился. Пока не явилась толпа официантов, я попросил Руниту приготовить мне ванну, а сам быстро переоделся в галанский наряд, уже ставший мне привычным. Некоторое время я в задумчивости сидел на стуле, но потом встал и решительно достал из шкафа один из своих бездонных кофров. Открыв его, я вынул большую галанскую аптекарскую бутыль тёмно-коричневого стекла с плотно притертой стеклянной пробкой. Поставив бутыль на комод,

я смотрел на неё с искушением и некоторым раздражением. С одной стороны мне больше всего хотелось затащить эту девушку в постель, но с другой не хотелось делать из неё обыкновенную портовую шлюху.

А как иначе можно назвать молодую особу, которая ложится в постель с таким древним старцем, как я? Снять с себя толстый слой пластиплоти было для меня делом нескольких минут, но тогда разваливалась на куски вся наша легенда, которая и так дала трещину после внезапного появления дворянских патентов. В конце концов я вспомнил древнюю мудрость, которая гласила, чем нелепее ложь, тем скорее в неё поверят люди. Но, на мой взгляд нормальные, естественные отношения между женщиной и мужчиной стоили и не такого риска. Ради того, чтобы показать Руните, как велика моя страсть к ней, я был готов в тот момент и не на такие безумства. Право же, мужчину вряд ли можно судить за такие вещи слишком строго, к тому же я ведь не собирался совершать какого-то преступления, а просто хотел предстать перед ней таким, какой есть на самом деле.

Пришли два официанта, прикатили сервировочный столик, заставленный судками и блюдами, накрытыми блестящими металлическими колпаками и большую корзину бутылок с винами различных марок. Официанты вели себя почтительно, корректно и сдержано. Никто из них даже не повернул головы в направлении ванной комнаты из которой доносилось негромкое пение Руниты. Они чинно расставили на столе два столовых прибора, выставили вино на верхнюю полку комода, прикоснулись к шкуре синего барса и молча двинулись к двери, за что и получили по золотой монете в двадцать пять роантов. Разумеется, я платил за их теперешнее, а вовсе не за будущее молчание.

После ухода чинных молодых людей в белых куртках, я вошел в ванную комнату и присел на край ванны, наполненную горячей водой. Солнце Галана уже прошло большую часть своего пути по небосклону и теперь его лучи попадали в ванную комнату через небольшое окошко под потолком, в которое мне все было недосуг заглянуть, чтобы увидеть, какой пейзаж открывается из него. Рунита тотчас подошла ко мне и с улыбкой коснулась моей шершавой, колючей щеки своей бархатной ладошкой. Я отстранился от её нежной и ласковой руки и негромко попросил:

— Рунита, милая, в комнате, на комоде, стоит большая коричневая бутыль. Пожалуйста, пойди туда, хорошенько запри дверь и принеси эту бутыль сюда. Она очень нужна мне.

В напряжении я ждал, что девушка вздрогнет от ужаса, закричит, убежит, но она была так радостна и взволнована, и даже не скрывала этого, что это меня удивило. Да, что же это такое в конце-то концов? Что же она, в самом-то деле, не видела моих седин и старческой, дряблой шкуры? Ведь не слепая же она, в самом-то деле! Наоборот, не спеша выйдя из ванной комнаты, она, в первую очередь, бросилась к двери и так решительно повернула ключ в замке, что у меня ёкнуло сердце. Пение Руниты стало громче и, вдобавок ко всему, я услышал её ритмичные, лёгкие и чуть шелестящие шаги. Похоже, девушка, танцуя, кружилась по комнате, прижав к себе бутыль.

Встав с края ванны, я подошел к туалетному столику, над которым висело большое зеркало. Из него на меня глянул ужасный старик с молодыми, яркими карими глазами и решительным,

волевым ртом. Неужели ей было достаточно только этого, чтобы заглянуть под мою маску из пластиплоти? На столике лежал небольшой кинжальчик, которым Нейзер подравнивал себе ногти. Оскалившись, я поддел пластиковые накладки, которые делали мои зубы почти черными от старости. Они легко снялись, и все мои зубы стали снова ровными и сахарно белыми. Наконец, Рунита вспомнила, за чем я её посылал и прибежала в ванную комнату, прижимая бутыль к груди. Не поворачиваясь к девушке, я глубоко вздохнул и попросил её робким, срывающимся от волнения голосом:

— Рунита, открой, пожалуйста, бутыль и вылей её содержимое в воду, только лей аккуратно, девочка и не обращай внимания на то, что станет твориться с водой. Это специальный состав приготовленный по древним рецептам, а я очень хочу сделать тебе большой сюрприз.

Девушка стала вытаскивать пробку, сопя от напряжения. Наконец, пробка подалась и в ванной комнате резко и остро запахло концентрированным растворителем пластиплоти. Жидкость была вполне безопасна для обычной плоти, хотя и необычной на вид, поскольку имела, помимо резкого запаха, ядовито-желтый, флюоресцирующий цвет. Я снял с себя рубаху, повесил её на бронзовый крючок, и, не глядя на Руниту, подошел к ванне и снова присел на край. Без рубахи я выглядел ещё ужаснее, но Руниту это, похоже, нисколько не испугало. В дальнейшем меня долго мучил вопрос — почему? А в тот момент она смело положила руку на моё плечо, поросшее длинной, седой шерстью. Даже Нейзер шарахался от меня, когда я снимал с себя рубаху, а эта глупышка так и норовила прикоснуться к моему безобразному телу. Решительно убрав руку девушки, я сказал:

— Нет, Рунита, погоди немного. Скажи мне, милая моя девочка, я пугаю тебя?

Она воскликнула весёлым голосом:

— Нет, мастер Лори, вы вовсе не страшный!

Выругавшись по-варкенски, я решительно сунул руку в воду, которая уже приобрела ещё более неприятный, сернисто-желтый, ядовитый, светящийся и вспыхивающий электрическими разрядами цвет. Растворитель бурно вскипел мелкими пузырьками, заискрился ещё ярче, въедаясь в пластиплоть, в воздухе появился сильный аромат цветов и по воде поплыла кремово-белая пена. Девушка при виде этого зрелища вскрикнула и испуганно отшатнулась. Отчего я строгим голосом сказал:

— Отвернись и закрой глаза руками.

Она развернулась так стремительно, что её складчатая, тёмно-зелёная юбка взметнулась, обнажив стройные, красивые ноги. Растворитель пластиплоти, тем временем, быстро делал свою работу. Пластиплоть, покрывавшая мою руку толстым слоем, сначала набухла, а потом стала отваливаться жирными лоскутами и быстро растворяться, превращая воду в маслянистую, янтарную, приятную на ощупь эмульсию, которая быстро стекала к медному дну ванны. Рунита вся так и замерла в напряжении, прижав ладони к лицу и не смея обернуться. Стараясь говорить спокойным, дружелюбным и ласковым голосом, я спросил:

— Девочка моя, ты когда-нибудь была в театре?

— Да, мастер Лори, была. — Тихо ответила мне девушка и голос её при этом скорее был не испуганным, а замирающим в ожидании чуда и я стал подробно объяснять ей, что именно имел ввиду, упомянув о театре:

— Тогда ты, видимо, видела то, как молодые и сильные мужчины и женщины играют роли древних стариков и старух, накладывают на лицо и руки толстый слой грима, а на спину и на живот привязывают мешочки, набитые шерстью, чтобы стать горбатыми и растолстевшими. Они даже походку и голос изменяют, чтобы лучше сыграть свою роль, Рунита. Тебе ведь известно об этом, моя милая девочка?