Галерные рабы его величества султана
Шрифт:
Но это ничего. Али знал, как повернуть даже такое в свою пользу. Дауд все узнает и сам отдаст ему все что нужно, и еще поблагодарит его за этот мятеж. Адике хорошо сделала свою работу.
— И ты, сын собаки, ждешь, что я стану этому радоваться? Лукавый раб? Ты принес мне убыток! Ты думал не обо мне, но о себе, — стал бушевать Дауд-бей.
Али выждал гнев своего хозяина. Он слишком хорошо знал бея.
— Ты несправедлив ко мне, мой господин. Но выслушай меня сначала, а потом хоть
— Говори!
— Все гарнизоны санджака теперь станут снабжаться твоими имениями. Больше того, можно быстро скупить у разоренных спахиев их маслобойни. Но и это не самое главное. Скажи, господин, что будет, если ты сообщишь в Стамбул великому визирю о том кто есть глаза и уши московского царя в Бахчисарае?
— А это здесь при чем? Я тебе говорю о мятеже!
— Но он помог мне найти шпиона московского царя!
— Шпиона? — не совсем понял Али Дауд-бей.
— Да. В наши сети попал сам резидент московского царя. Он был послан в Крым, но там случайно попал на галеру в качестве раба.
— Это верные сведения? — быстро спросил Дауд.
— Да. Их передала мне Адике.
— Твоя молодая рабыня?
— Она втерлась в доверие к двоим рабам, что были отобраны мною тобою на галерах и сумела подслушать их разговоры.
— Где сейчас эти рабы?
— Пока на свободе. Но я в любой момент смогу захватить их. Но и это еще не все хорошие новости, почтенный господин мой.
— Что? У тебя есть что-то еще, мой Али?
— Один из этих гяуров-гребцов лицом весьма походит на молодого Асана Мустафу Кепрюлю.
— Что? На сына великого визиря? Ты в своем уме Али?
— Я видел сына визиря год назад в Стамбуле. И долго не мог понять кого мне напоминает этот раб. Но затем вспомнил. Если его как следует побрить и помыть, то из него можно будет сделать Асана Мустафу.
Дауд-бей понял, что в его руках настоящий клад. Великие визири из рода Кепрюлю славились в империи. И Асан Мустафа станет когда-нибудь во главе империи. Это может пригодиться в будущем если он попадет в Стамбул.
— Срочно доставь этого гяура в мой замок Черная Скала, Али. И его и второго и твою девку с ними. Обращаться хорошо. Ни один волос не должен упасть с их голов. За это ответишь лично ты.
— Как велишь, господин. Но я хотел чтобы они…
— Я уже сказал тебе что делать, Али.
— Да, господин….
Хутор Субботов: личное владение рода Хмельницких
Ночь опустилась на замок. В спальне хозяйки Анны Яненченко не горела ни одна свеча. Свет не был нужен ни ей, ни её мужу. Они долго не виделись и сейчас наслаждались обществом друг друга молча….
Полночь. Анна поднялась на кровати и посмотрела
"Он еще так молод и так неопытен. Кто же поможет ему если меня нет рядом с ним там в Чигирине? — думала Анна. — Кто станет ему опорой? Мой брат Юрий ни на что не годен. Если бы мне разрешили быть с ним всегда".
Иван Яненченко был на год младше Анны и во всем доверял жене.
— Ян! — громко прошептала она. — Давай уедем в Варшаву!
— В Варшаву? Но Юрий разве захочет, чтобы я уехал в Варшаву?
— Какое мне дело до того, что хочет мой малоумный брат! Ты отдал ему вчера тысячу золотых!
— Он просил меня о том, и я не мог ему отказать, Анна. Он гетман и он сделал меня генеральным хорунжим.
— Да? И что дала тебе эта должность? Что ты сумел получить благодаря ей? Ян! Нам нужно уехать отсюда в безопасное место. В Варшаве ты сможешь получить больше.
— Я православный, Анна. А там дают ход лишь католикам.
— Долго ли нам принять католичество? Разве это преграда?
— Но твой отец не хотел…
— Мой отец, гетман Богдан Хмельницкий умер, Ян. Его больше нет. Он умер не довершив до конца начатое. Или ты думаешь, что Юрась удержит в своих руках булаву Богдана?
— Если ему помогут то удержит.
— Не мели ерунды, Ян. Нам нужно подумать о себе. У меня есть золото и драгоценности. И Юрась все чаше запускает в них свои жадные руки. И кончиться все тем, что мы останемся с тобой нищими.
— Что же ты предлагаешь, Анна?
— Бежать!
— Юрий просто сойдет с ума от злости….
— Пусть! — упрямо твердила женщина. — Я не желаю смотреть, как он пускает по ветру мое достояние. Все равно он долго не будет гетманом, Ян. Только слепой может того не видеть! Юрась полное ничтожество. У него ничего нет кроме имени моего отца — Хмельницкий.
Иван Яненченко понимал, что его жена права. Но бросить все и уехать просто так он не мог.
— Анна, нам не стоит торопиться.
— Пока другие набивают свои карманы, ты Ян, раздаешь наше с тобой достояние. И это глупо. Я бы тебя поняла, если бы служил отчизне и благу её народа. Но ради чего все это? Подумай!
— Анна, а кто служил отчизне? Выговский?
— Не знаю, но Выговский был достоянным вождем и за ним шли. Неужели ты не видишь разницы между ним и моим братом?
— Вижу, но бежать сейчас я не согласен. И не стоит говорить про это, Анна.
— Но хоть обещай, что больше не дашь ему денег.
— Он обещает все вернуть…
Анна засмеялась:
— И ты поверил ему, Ян? Он никогда и никому ничего не возвращал. Юрась умеет только брать. И потому он не долго просидит на мете гетмана. Булава Богдана ему не по руке….